Пьесы. Том 2
Шрифт:
Коломба (как завороженная). Значит, существуют люди, у которых так много денег? И они могут покупать себе все, что угодно?
Мадам Александра. Да нет, самое смешное, что нет, детка! Шанкрар-отец, единственно чего он хотел - это прослыть остряком, а сам был бревно бревном. Он отдал бы миллион за то, чтобы самому придумать остроту. Не тут-то было. Как он ни бился целыми днями, надоедал всем, ничего не мог изобрести. У Шанкрара-сына были еще более скромные требования: он хотел только одного в жизни - такую печень, которая бы без
Коломба. Но что же тогда богатые люди делают со своими деньгами?
Мадам Александра (зловеще вещает из мрака). Хранят! (Заметив входящего Ласюрета, кричит ему.) Вот и вы наконец, болван! Разве сейчас репетиция?
Ласюрет. Нет, Наша Дорогая Мадам, она в половине третьего.
Мадам Александра. Хорошо, хорошо! Сама знаю.
Ласюрет. Швейцар сказал, что вы уже здесь, Наша Дорогая Мадам! Я был в своем кабинете и подготовил ваше заявление для газеты «Матен».
Мадам Александра. А что я должна заявлять этому «Матену»?
Ласюрет. Ваше мнение о любви.
Мадам Александра. Надоели! Я же не задаю вопросов владельцу «Матена»!
Ласюрет. Дюпомпон-Рейно, главный редактор, только что звонил мне, сказал, что Сара Бернар прислала им прекрасный ответ.
Мадам Александра (ворчливо). Воображаю, каково мнение Сары Бернар о любви, да еще собственное!
Ласюрет. Говорят, именно глубоко личное. В общем-то она не верит в любовь.
Мадам Александра (кричит). Тогда ответьте, что я лично верю в нее всеми силами души. Что я жила только для любви.
Ласюрет. Я уже позволил себе это сделать, Наша Дорогая Мадам. Сейчас прочту. (Читает фальцетом, стараясь придать голосу приятность.) «Это чувство, которое вечно тревожит души женщин, чувство это, одно упоминание о котором вызывает краску на наших миловидных лицах, - Любовь с большой буквы - единственная сладостная докука для нас, хрупких созданий...».
Мадам Александра (прерывает его неистовым криком). Осел! Настоящий осел! Из-за ваших писаний я стану всеобщим посмешищем! (Входит Наш Дорогой Поэт. Кричит вошедшему.) Наш Дорогой Поэт! Мой поэт! Мой спаситель! Боги всегда посылают мне этого человека в трудную минуту! Идите скорее, вырвите меня из-под копыт этого осла, а то он затопчет меня в грязь. «Матен» спрашивает мое мнение о любви.
Наш Дорогой Поэт (целует ей руку). И они смеют, мой божественный друг? Смеют сметь? Но это же дерзость, это же словоблудие! Ответьте им, что вы и есть любовь!
Мадам Александра. Я не хочу им сама отвечать.
Наш Дорогой Поэт. Пожалуйста, великая моя подруга, - это же так легко. (Декламирует.)
Пусть я щедра с тобой, твоих не счесть щедрот,
Дари, дари еще, и я тебе отдам
Венок моих ночей, лобзаний и забот...
Мадам Александра (перебивает). Нет, не в стихах, только не в стихах, Наш Дорогой Поэт. Они не поверят, что я пишу стихи.
Наш Дорогой Поэт. Вполне справедливое замечание. Значит, в стиле «афоризмов»?
Мадам Александра. Вот именно! Вот именно!
Наш Дорогой Поэт. «Любовь - это дар, безоговорочная отдача себя...»
Мадам Александра (Ласюрету). Записывайте, болван. Это так прекрасно.
Ласюрет. Записываю, Наша Дорогая Мадам. (Бормочет, записывая.) «Любовь - это дар, безоговорочная отдача себя».
Наш Дорогой Поэт. «Но все, что она дарит, она дарит себе самой...»
Мадам Александра. Глубокая мысль! Но как, по-вашему, дорогой поэт, не слишком ли это в лоб?
Наш Дорогой Поэт. Пусть в лоб, пусть резко, зато это верно, Наша Дорогая Мадам. И мы обязаны быть резкими. Мы не смеем скрывать истину, ни при каких обстоятельствах. Мы - маяки. Наш яркий луч бесстрастно шарит во мраке. Если случайно он выхватит из тьмы тот грандиозный и вечно взбудораженный хаос, который именуют морем и который потрясает своей красотой человека, - тем лучше! Но порой он натыкается на гниющую в расщелине утеса падаль - тем хуже... Он маяк, он освещает, и этим сказано все.
Мадам Александра. Наш Дорогой Поэт, вы богохульствуете!.. Я верю только в идеал! Мне хочется, чтобы они вместе со мной бросили громкий клич в небесную лазурь. Мне хочется, чтобы они вместе со мной поверили в бескорыстие, в неувядаемую молодость, во все, что есть благородного и прекрасного в любви!
Наш Дорогой Поэт. Ладно. Зачеркните начало и записывайте:
Чтоб зацвела любовь, бесплодная пустыня
Нужна, где не растет...
Мадам Александра (кричит). Не в стихах, Наш Дорогой Поэт, только не в стихах!
Наш Дорогой Поэт. О, простите! Я забылся. Зачеркните и записывайте: «Для того чтобы расцвела подлинная любовь, надо сначала вырвать из своего сердца плевелы желания и страсти!»
Ласюрет (сосет кончик карандаша). Слишком быстро.
Мадам Александра. Но, Наш Дорогой Поэт, великий поэт! Что вы такое плетете? Любовь она и есть страсть и только страсть! Как вы могли даже сказать такое? Ведь в возрасте этой малютки я четыре раза пыталась покончить с собой из-за любви!