Пьесы
Шрифт:
МАДЗИНИ. Надеюсь, вы не в претензии, что я в таком виде? (Садится на складной стул.)
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Напротив. Я бы предпочла вас всегда в таком виде.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Брак вашей дочери, мистер Дэн, расстроился. У мистера Менгена, которого мы все считали капиталистом, оказывается ровно ничего нет.
МАДЗИНИ. Ну, я-то, разумеется, знал это, леди Эттеруорд. Но, если люди верят в него и дают ему деньги, тогда как в меня они не верят и денег мне не дают, то как я могу настаивать, чтобы бедняжка
МЕНГЕН. Пожалуйста, только не воображайте, будто у меня ничего нет. Я…
ГЕКТОР. Ах, ради бога, без объяснений! Мы поняли. У вас есть тысячи фунтов в долгосрочных векселях, пятьдесят тысяч паев, которым цена десять пенсов за дюжину, и полдюжины таблеток цианистого калия, чтобы покончить с собой в ту минуту, когда вас прижмут к стенке. Вот и все ваши миллионы.
МАДЗИНИ. Нет, нет, нет! Он вполне честный человек. Все предприятия, с которыми он имеет дело, совершенно подлинные и вполне законные предприятия.
ГЕКТОР (с отвращением). Гм. Даже и плут-то не крупный.
МЕНГЕН. Это вы так думаете. Но для кой-кого из честных людей оказался даже слишком крупным.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Вам никак не угодишь, мистер Менген. Вы решили быть сразу и не богатым и не бедным, и не честным и не нечестным.
МЕНГЕН. А вы опять за свое. С тех пор как я вступил в этот дурацкий дом, из меня все время шута делают. А я ведь такой же человек, как в Сити, так и здесь.
ЭЛЛИ (мелодично).Да, это дурацкий дом… Это нелепо-счастливый дом, это душераздирающий дом, дом безо всяких основ. Я буду называть его домом, где разбиваются сердца.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Перестаньте, Элли. А то я завою, как зверь.
Менген начинает понемногу всхлипывать.
Ну вот, вы уже довели Альфреда.
ЭЛЛИ. Мне он больше нравится, когда он воет.
КАПИТАН ШОТОВЕР. Молчать!
Менген затихает.
Пусть сердца разбиваются в безмолвии.
ГЕКТОР. А вы согласны с этим именем для вашего дома?
КАПИТАН ШОТОВЕР. Это не дом мой, это моя берлога.
ГЕКТОР. Мы слишком зажились здесь. Мы не живем в этом доме, мы в нем просто на ролях привидений.
ЛЕДИ Эттеруорд (с надрывом). Это просто ужасно представить себе, что вы здесь сидели все эти годы, когда я весь свет успела объехать. Мне удалось сбежать отсюда еще в юности. А теперь этот дом потянул меня обратно. Он хочет разбить и мое сердце. Но это у него не выйдет. Я простилась с ним и с вами. Глупо было возвращаться. Но я как-то расчувствовалась – вспомнила папу, Гесиону и старые места… Мне казалось, будто они зовут меня.
МАДЗИНИ. Но ведь это совершенно естественное, хорошее человеческое чувство, леди Эттеруорд.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Вот и я так думала, мистер Дэн. Но теперь я вижу, что это были просто последствия
КАПИТАН ШОТОВЕР. Ты уехала, потому что ты не нуждалась в нас. Разве это не разбило сердце твоего отца? Ты вырвала себя отсюда с корнем. А земля залечила раны и вырастила свежие ростки. И мы забыли тебя. Какое ты имела право возвращаться и бередить старые раны?
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Ты сначала показалась мне совершенно чужой, Эдди. Но сейчас мне кажется, что ты никогда и не уезжала.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Спасибо тебе, Гесиона; но мой грипп теперь совершенно прошел. И пусть этот дом будет домом разбитых сердец – для вас, мисс Дэн, и для этого господина из Сити, который так плохо владеет собой; а для меня это просто бестолковая и неряшливая вилла, и даже без конюшни.
ГЕКТОР. Где обитает…
ЭЛЛИ. Старый, выживший из ума капитан и юная певица, которая преклоняется перед ним.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. И беспутная матрона, старающаяся скрыть второй подбородок и расплывающиеся телеса и тщетно пытающаяся пленить прирожденного солдата свободы.
МАДЗИНИ. Ну что вы, миссис Хэшебай!..
МЕНГЕН. И еще член правительства его величества короля, награжденный здесь званием болвана. Не забудьте о нем, леди Эттеруорд.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. И весьма очаровательный джентльмен, основная профессия которого – быть мужем моей сестры.
ГЕКТОР. Целая серия идиотов с разбитыми сердцами.
МАДЗИНИ. Ах нет! Я бы сказал, если вы разрешите, – весьма и весьма удачные образцы всего, что только есть лучшего в нашей английской культуре. Вы прямо обаятельные люди, очень передовые, без всяких предрассудков, открытые, человечные, не считающиеся ни с какими условностями, демократы, свободомыслящие – словом, у вас все качества, которыми дорожит мыслящий человек.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вы слишком превозносите нас, Мадзини.
МАДЗИНИ. Нет, я не льщу, серьезно. Где бы я мог чувствовать себя так непринужденно в пижаме? Я иногда вижу во сне, что я нахожусь в очень изысканном обществе и вдруг обнаруживаю, что на мне нет ничего, кроме пижамы. А иногда и пижамы нет. И я всякий раз чувствую, что я просто сгораю от стыда. А здесь я ничего этого не испытываю; мне кажется, что так и надо.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Совершенно безошибочный признак того, что вы не находитесь в действительно изысканном обществе, мистер Дэн. Если бы вы были у меня в доме, вы бы чувствовали себя очень неловко.
МАДЗИНИ. Я приложу все старания, чтобы держаться подальше от вашего дома, леди Эттеруорд.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Вот и неправильно, мистер Дэн. Я позаботилась бы о том, чтобы вы чувствовали себя вполне удобно. И вам не пришлось бы ломать себе голову над тем, в каком халате вам надо появиться за обедом: в пурпурно-золотом или малиново-изумрудном. Делая такие нелепые вещи, вы усложняете жизнь, вместо того чтобы упрощать.
ЭЛЛИ. В вашем доме сердца не разбиваются, не правда ли, леди Эттеруорд?