Пьесы
Шрифт:
ОНА. Сразу после этого отряд был поднят в ружье.
ОН. Это было не наступление, просто командование решило занять две деревеньки на севере, чтобы использовать их для ночлега офицеров.
ОНА. Какой удачный случай для нашего героя запятнать себя кровью.
ОН. На задание был отправлен отряд в 80 человек. К деревне солдаты подходили беспечно, перешучиваясь и пересмеиваясь.
ОНА. Когда до деревни оставалось около двухсот шагов, на солдат внезапно обрушился огонь артиллерии.
ОН. В деревне стоял
ОНА. Тем разрушительнее были последствия этого залпа. Отряд был рассеян по полю. Алферов, оглохший, ослепший, ничего не понимающий, упал на дно воронки, оставшейся от разрыва бомбы.
ОН. Это спасло его от второго залпа. За ним последовал третий. Люди метались по полю, натыкаясь друг на друга.
ОНА. Алферов пытался выбраться из воронки. Если бы это ему удалось, он бы погиб. Но руки и ноги отказывались его слушаться и он бессильно скреб пальцами по земле, обламывая ногти.
ОН. Артобстрел продолжался.
ОНА. Алферов наконец понял, что воронка — это спасение для него и скорчился на дне, закрыв голову руками. Вдруг он услышал где-то совсем рядом испуганный вскрик. Сначала он подумал, что ослышался. Но крик повторился. Кто-то звал на помощь.
Любопытство оказалось сильнее страха. Он приподнял голову над краем воронки и увидел молодого человека, совсем мальчика, в ужасе метавшегося среди разрывов.
ОН. Сюда! Идите сюда!
ОНА. Но мальчик, казалось, ничего не слышал. Тогда Алферов собрал все свои силы, выскочил из воронки, подбежал к нему, схватил его за руку и потащил за собой, в воронку. Вместе они обрушились на ее дно, и в этот момент над ними пролетела туча осколков. Это был очередной залп французской артиллерии.
ОН. Эти двое лежали на дне воронки, уткнувшись лицом в землю. Алферов совершенно успокоился и, чтобы не соскучиться, стал считать залпы. Они повторялись с равными промежутками в две-три минуты. Всего было одиннадцать залпов, после чего стрельба стихла. Французы переоценили силы противника, продолжая утюжить поле уже после того, как русский отряд перестал существовать.
ОНА. Выждав еще несколько минут, Алферов поднял голову и прислушался. Тишина. Можно было уходить. Он посмотрел на спасенного им мальчика и увидел, что на нем желтый мундир. Мундир был перепачкан грязью, к тому же в пороховом тумане нетрудно было обмануться, спутав его мундир с зеленой формой русских пехотинцев, но теперь Алферов точно знал, что перед ним француз. Офицер.
ОН. Француз смотрел на Алферова. А Алферов смотрел на француза. Наконец француз что-то сказал, вылез из воронки и убежал. Алферов поднял руку, чтобы вытереть лицо и увидел, что сжимает в руке заряженный пистолет. Но поздно, француза уже и след простыл.
ОНА.
ОН. Он никому не рассказывал о том, что произошло в воронке, но запомнил слова француза и попросил одного офицера перевести их. Он сказал вот что: «Вы спасли мою жизнь, Бог вознаградит вас за это».
ОНА. Алферова зачислили в другой отряд, который также накануне понес большие потери. Он едва поздоровался с новыми сослуживцами и тут же лег спать. Они были разочарованы. Может быть, ждали рассказов о чудесном спасении от вражеских ядер. Но Алферову было все равно.
ОН. Он улыбался, засыпая и думал о том, что даже на войне можно оставаться хорошим человеком и добрым христианином. Он был уверен в том, что завтра…
ОНА. Если бы знал, что с ним произойдет завтра, он бы не улыбался.
ОН. Дай-ка я угадаю. О том, что было дальше, ты расскажешь завтра?
ОНА. Петр Алферов оставил завещание, согласно которому его воспоминания могут быть преданы гласности только через двести лет. Сегодня 17 октября 2013 года. Завтра я расскажу тебе о том, что произошло 18-го.
ОН. Не хотел тебе говорить. Сегодня звонили из Москвы. Журналисты с телевидения. Твоим делом заинтересовались.
ОНА. Я же говорила тебе, что занимаюсь рекламой. Телевидение — это хорошо для рекламы.
ОН. Ты думаешь, телевидение тебе поможет?
ОНА. Господи, благослови телевидение!
ОН. Телевидение никогда никому не помогает.
ОНА. Телевидение делает сложные вещи простыми.
ОН. Твое дело было очень простым. Если вмешается телевидение — все очень усложнится…
Допрос №3, от 18 октября 2013 года
ОН. Я знаю, о чем ты хочешь мне сегодня рассказать. О первом человеке, убитым твоим пра-пра-пра.
ОНА. Не угадал.
ОН. Храбрый вояка Алферов на третий день битвы опять никого не убил?
ОНА. На третий день битвы Алферов убил восемь человек. Возможно, девять. Или даже больше. Но не меньше восьми.
ОН. Ночью Наполеон отступил на расстояние часа пути от Лейпцига. У него оставалось сто пятьдесят тысяч солдат. У союзников было вдвое больше. В семь утра началось общее наступление.
ОНА. Четыреста пятьдесят тысяч человек. Огромная толпа народу. В то время — население целого большого города. В такой большой толпе части не могли двигаться одновременно. Австрийцы сражались уже несколько часов, а русские все еще ждали своей очереди. В два часа дня отряд, к которому теперь принадлежал Андрей, был построен в каре и направлен на очередную деревушку.
ОН. Это был Шёнефельд.
ОНА. Слева от идущих походным маршем солдат раздавался страшный вой.
ОН. Это была английская ракетная батарея, которая обстреливала Паунсдорф.