Петербургская Академия наук и М.В. Ломоносов

Курмачева Майя Дмитриевна

Он неутомимо боролся за то, чтобы добиться устройства университета с ректором во главе. Представленный на рассмотрение академической канцелярии проект Ломоносова встретил возражения со стороны Тауберта, который считал, что в России еще рано создавать высшие учебные заведения. Ломоносов не добился утверждения устава, но получил разрешение президента руководствоваться им. В соответствии с этим произошло деление университета на три факультета, был увеличен его штат, усовершенствована программа обучения.

Всего в течение 50–60-х годов в академическом университете училось около 100 студентов, из них 63 слушали лекции Ломоносова и являлись непосредственными его учениками. Занятия в университете стали вести такие

профессора, как А. П. Протасов, С. К. Котельников, Г. В. Козицкий^[85]. Ни правительство Елизаветы Петровны, ни правительство Екатерины II не пошли на то, чтобы осуществилось стремление Ломоносова — сделать академический университет высшим учебным заведением Петербурга. Но благодаря улучшению учебной деятельности университета и гимназии в период руководства Ломоносовым Академия наук во второй половине XVIII в. имела значительные достижения в деле создания отечественных научных кадров.

К последним годам жизни Ломоносова относится его работа над проектом нового устава Академии. Она началась по поручению самого президента^[86]. Это было большим событием — впервые составление устава поручалось академикам. В своем проекте Ломоносов исходил из мысли, что Академия должна быть русским учреждением. Основная задача научного центра формулировалась как всемерное содействие и служение интересам России, ее экономическому и культурному развитию. Академической канцелярии по проекту отводилось подчиненное место, управление Академией передавалось собранию академиков. Этот проект был послан на рассмотрение Екатерины II, но утверждения не последовало.

Прогрессивная направленность деятельности Ломоносова не могла встретить поддержку правительственных кругов, большая часть которых выступала за развитие культуры верхов, за упрочение феодальных устоев. Претендовавшая на роль «просвещенной» правительницы Екатерина II не смогла оценить значения трудов русского ученого. Она призвала таких деятелей, как Тауберт (получивший с воцарением новой императрицы чин статского советника). Ломоносов видел отношение к нему со стороны Екатерины и ее окружения и, не надеясь на поддержку своих начинаний, в 1762 г. подал прошение об отставке. Екатерина сначала подписала указ об отставке, но затем, опасаясь за свой авторитет в Европе, отменила его. Она не могла не считаться с мировой известностью Ломоносова. Этим объясняются и некоторые проявления внешнего расположения к ученому. В 1763 г. Ломоносову был пожалован чин статского советника. В следующем году Екатерина II посетила его в мозаичной мастерской. Но эти факты ни в коей мере не говорят об истинном отношении правящих кругов к Ломоносову.

ЛОМОНОСОВ —

ПЕРВЫЙ РУССКИЙ УЧЕНЫЙ

Разносторонний талант, оригинальность мышления, увлеченность характеризуют Ломоносова как ученого. Необычаен размах его научной деятельности. Трудно указать отрасль науки и техники, в которой не работал бы М. В. Ломоносов. Образно говорил о гениальной многогранности Ломоносова А. С. Пушкин: «Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник»^[87].

Широко занимаясь научными наблюдениями и опытами, М. В. Ломоносов ясно сознавал, что только путем научного исследования можно проникнуть в тайны природы, установить связь и зависимость явлений окружающего мира — создать теорию. Он писал: «Если нельзя создавать никаких теорий, то какова цель стольких опытов, стольких усилий и трудов, чтобы, собрав великое множество разных вещей

и материй в беспорядочную кучу, глядеть и удивляться их множеству». Ломоносов правильно понимал взаимодействие между окружающим миром и сознанием и постоянно подчеркивал, что в науке опыт и теория неразрывно связаны друг с другом. И задача исследователя — «из наблюдений установлять теорию, чрез теорию исправлять наблюдения»^[88].

В своих трудах Ломоносов выступает как крупнейший философ-материалист. С материалистических позиций подходит он ко всем явлениям природы. Уже в первых своих работах «Элементы математической химии», «О составляющих природные тела нечувствительных физических частицах…» Ломоносов обращает внимание на строение физических тел и приходит к выводу о том, что все тела состоят из мельчайших материальных частичек («элементов»), объединенных в корпускулы. Сто лет спустя это определенное Ломоносовым различие между сложными и простыми частицами было сформулировано как различие между молекулами и атомами.

В одной из своих заметок, относящихся к 1756 г., Ломоносов писал: «С тех пор, как я прочитал Бойля, овладело страстное желание исследовать мельчайшие частицы. О них я размышлял 18 лет… не в моей привычке тогда лишь начинать размышлять о данном предмете, когда приступаю к делу объяснения его».

В другой заметке он указывает на все значение такого исследования: «… если бы я хотел читать, не зная букв — бессмысленное дело. Точно так же, если бы я хотел рассуждать о естественных вещах, не имея представления о началах их, это было бы столь же бессмысленно»^[89].

Молекулярная теория позволила Ломоносову объяснить многие из тех физических явлений, которые оставались непонятыми его современниками. Он объяснил природу твердого, жидкого и газообразного состояния тел, свойства газов, их упругость, природу теплоты, холода и т. д.

Важнейшей чертой его научных воззрений было представление об эволюции окружающего мира. Об этом Ломоносов писал: «Твердо помнить должно, что видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены, что показывают история и древняя география, с нынешнею снесенная, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности… Итак, напрасно многие думают, что все, как видим, с начала творцом создано; будто не токмо горы, долы и воды, но и разные роды минералов произошли вместе со всем светом; и потому-де не надобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами и положением мест разнятся. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно, и натуральному знанию шара земного, а особливо искусству рудного дела, хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: «бог так сотворил» — и сие дая в ответ вместо всех причин»^[90].

М. В. Ломоносов резко протестовал против попыток подменить научное объяснение явлений природы их религиозным истолкованием: «Кто в размышления углубляться не хочет или не может и не в состоянии вникнуть в премудрые естественные дела божии, тот довольствуйся чтением священного писания и других книг душеполезных, управляй житие свое по их учению. За то получит от бога благословение, от монаршей власти милость»^[91].

Молекулярной теории Ломоносова органически были чужды распространенные в то время среди крупнейших представителей естествознания гипотезы о невесомых материях («теплороде» в физике, «флогистона», или горячей материи, в химии), с помощью которых объяснялись многие явления окружающего мира. Он отвергал устаревшие теории и выступил с множеством замечательных мыслей, доказательств и догадок, опередивших свое время и нашедших подтверждения в последующих научных исследованиях.