Петербургские женщины XIX века
Шрифт:
Коломенское училище
Позже при Мариинской гимназии открылись двухгодичные женские педагогические курсы, на базе которых был создан педагогический институт. В их программу впервые входили анатомия и физиология человека.
В том же году в столице открылись еще три подобных училища — Коломенское (Торговая ул., 16, ныне — ул. Союза Печатников), Васильевское (В.О., 6-я линия, 6) и Петербургское (ул. Плуталова, 24). Начальником всех этих училищ был назначен Н. А. Вышнеградский.
Такие училища сразу стали называть на греческий лад «гимназиями» (от слова гимнасион —
В 1867 году их насчитывалось 25, а училищ Министерства образования — 112. Училища Ведомства учреждений императрицы Марии находились в несравненно лучших экономических условиях, так как получали средства непосредственно из ведомства и могли рассчитывать на постоянный приток денег. Училища же Министерства народного образования существовали за счет пожертвований частных лиц, дворянства и городских обществ. При этом дворяне обычно ограничивались назначением нескольких именных стипендий, а основной груз денежного обеспечения училищ несли податные сословия. (В то же время мужские гимназии получали средства исключительно от государства.)
Петербургское училище
В первые годы существования женских училищ жалованье учителя в них было гораздо ниже, чем в мужских. «Если училища существуют, — писал по этому поводу попечитель С.-Петербургского учебного округа, — то потому, что учителя преподают за весьма незначительную плату, а иногда и даром». Более того, учителя часто не только не получали платы за свою работу, но и жертвовали собственные средства. Только в 1865 году учителя женских гимназий были уравнены в правах, «по чинопроизводству и пенсии» с учителями мужских гимназий. Министерство народного образования полагало, что эта мера «даст возможность женским гимназиям иметь своих особых учителей, а не зависеть в этом случае от мужских гимназий и училищ, к немалому ущербу для собственных успехов».
Большая часть училищ относилась к так называемому II разряду и предлагала своим ученицам трехгодичный курс обучения. Плата за обучение в них была очень низкой — всего 8 руб. в год. Впоследствии они получили название прогимназий, в то время как перворазрядные училища с шести- и семилетним курсом обучения стали официально называться гимназиями с 1862 года.
В начале своего существования училища выгодно отличались демократичным и гуманистическим подходом к образованию. В частности, «Правила внутреннего распорядка», утвержденные принцем П. Г. Ольденбургским для Мариинского училища, по примеру которых создавались правила для других гимназий, содержали такой параграф: «Понятие о порядке в классе часто понимается совершенно превратно, а потому и требует… точного изъяснения. Истинный педагогический порядок класса состоит не в мертвой тишине и не в однообразном, неподвижном физическом положении детей; как то, так и другое, будучи несвойственно живой природе детей, налагает на них вовсе ненужное стеснение, крайне утомляет их, разрушает детское доверчивое отношение между наставниками и ученицами… Класс должен, сколько возможно, больше походить на семью; чем полнее будет это сходство, тем ближе будет и класс к своей истинной цели. А в благоразумных семьях никогда не требуют, чтобы дети сидели неподвижно и однообразно, чтобы они не смели смеяться или обратиться к старшим по поводу того, что кажется им непонятным. Уничтожение семейного элемента в общественных училищах убивает природную живость детей, омрачает Богом дарованную им веселость, истребляет доверчивость и любовь к наставникам и наставницам, к училищу, к самому учению, — в натурах энергических образует характеры скрытные, недоверчивые, разрушительные, в натурах мягких — ничтожные, совершенно безличные».
Организаторы гимназий стремились максимально приблизиться по стандартам к тому образованию, которое получали мужчины. Преподавателями в новые учебные заведения в первую очередь приглашали учителей из мужских гимназий. Эти добрые намерения породили новую проблему. Руководила гимназией начальница, что вызывало нарекания у некоторых консервативных чиновников, считавших подчинение мужчин женщине неестественным.
В 1870-х годах в программе женских и мужских гимназий одинаковое время уделялось изучению Закона Божьего (соответственно 14 и 12 часов в месяц), русского языка и словесности (23 и 24 часа), истории (по 12 часов), географии (10 часов). В изучении французского и немецкого языков гимназистки даже обгоняли гимназистов (26 и 19 часов для каждого языка). Однако в женских гимназиях не изучали мертвые языки: латынь и греческий. Довольно неожиданным может показаться то, что в женских гимназиях на математику отводилось 23 часа, в то время как в мужских ее не преподавали вообще. Но мальчики изучали математику (и в гораздо больших объемах) в реальных училищах (31 час) и в военных гимназиях (39). Сильно отставала женская гимназическая программа по естественной истории и по физике (10 против 37 часов). Впрочем, в гимназиях Ведомства учреждений императрицы Марии естественную историю и физику преподавали по 18 часов, а математику — 15 часов (это было одно из самых больших различий в программах женских гимназий, относящихся к различным ведомствам), вероятно, причина была, как уже говорилось, в значительно лучшем финансовом обеспечении гимназий Ведомства императрицы Марии, которое позволяло закупать учебные пособия и приборы для уроков.
Впоследствии гимназии стали готовить женщин-преподавательниц, способных работать не только в домашнем образовании или в народных училищах, но и в самих гимназиях. Для этого воспитанницы училищ первого разряда после семи лет обучения должны были прослушать в течение года особый курс педагогики и дидактики и пройти практику под руководством учителей в низших классах училища. После экзаменов они получали дипломы учительниц в женских училищах I и II разряда. В документах Министерства народного образования 1870 года значится: «В прогимназиях и в низших трех классах гимназий преподавание поручается преимущественно, где окажется возможным, лицам женского пола».
В 1914 году средние женские учебные заведения составляли 59,7 % всех средних школ России, а число учащихся в них — 63,5 % от общего числа учеников. То есть женское среднее образование по распространенности и охвату обогнало мужское. И если в 1865 году 62 % учениц гимназии являлись дочерями дворян, а дочери городских сословий — купцов и мещан составляли всего 28 %, то к 1898 году дворянок стало всего 45 %, а доля городских сословий увеличилась до 43 %. Это показывает, насколько велик был спрос на среднее образование, прежде всего в среде небогатых и незнатных горожанок.
Своими воспоминаниями о гимназической жизни делится Вера Сергеевна Новицкая, окончившая Литейную женскую гимназию на улице Бассейной (ныне — ул. Некрасова, 15а) в 1890 году и позже ставшая начальницей частной гимназии в городе Лиде.
«Ну, теперь я, кажется, всякий уголок и закоулочек y нас в гимназии знаю, все облетела и высмотрела.
В самом низу один только первый, выпускной класс, квартира начальницы, докторская, дамская и еще какая-то большая-большая комната с желтыми шкафами и столами, a на них все хитрые машины стоят; написано „физический кабинет“, но кто его знает, что там делают. В среднем этаже второй, третий и четвертый классы, a на самом верху остальные. Во всех трех этажах есть коридор и зала, и оба верхних, как две капли воды, друг на друга похожи, только в средней зале есть образ „Благословения детей“, потому что там всякое утро общая молитва бывает.
Нам, малышам, бегать вниз только до начала уроков позволяют, a потом ни-ни.
Класс у нас большой, светлый, веселенький. Уроков каждый день пять полагается, только в субботу четыре…
~~~
Дамская комната в самом конце нижнего коридора, дальше первого класса. Вот, прохожу я мимо него и вижу — что за штука? Уж больно там что-то хитрое происходит.
Остановилась, конечно, y стеклянной двери, смотрю. На полу разостланы четыре простыни, на каждой из них лежит по ученице, a четыре другие берут их за руки и со всех сил то к себе потянут, то от себя отпихнут, да еще и ноги для чего-то в коленях сгибают. Что за ерунда? Я сперва думала, они себе так, одни дурачатся, Потом вижу — нет: и классная дама, и докторша, что y них гигиену или геометрию, не знаю, что-то преподает, обе глядят на это, не злятся, но и не смеются. Я и про тетрадки забыла, стою, вытаращив глаза, и смотрю на это беснование.