Петербургский презент (сборник)
Шрифт:
– Проходите, проходите. Вам что, петербургеры? С каким соусом – красным, белым? Кофе не хотите? Коньячку?
Дукалис изучал меню.
– Мне «Невский» с красным.
– Мне тоже. И два кофе. Да еще один «Невский» с собой, у нас там коллега дежурит.
Через минуту все было на столе. Дукалис похлопал по карманам куртки и удрученно произнес:
– Черт, кажется, кошелек потерял, пока придурка этого тащили.
– И я свой оставил. Простите, ничего, если мы попозже деньги принесем?
– Какие
Еще минут пять попев дифирамбы славным операм, администратор наконец удалился.
Основательно закусив, улыбнувшись на прощание девочкам за стойкой, Кивинов и Дукалис вышли из кафе и двинулись в отделение.
– А что, выгодное дело, если зарплату платить не будут, придется все время так обедать. Сколько у нас еще кабаков? Где-то штук шесть? На неделю хватит. Потом придется на соседнюю землю перебираться.
– Рискованно, – ответил Кивинов. – Местные могут возбухнуть. Может, и они так же обедают, как мы сейчас. Перебьем халяву.
В отделении опера торжественно вручили Петербургер Крылову, ждавшему их в условленном месте. После чего опера направились в дежурную часть. Там, за столом дежурного, суетился начальник уголовного розыска Олег Георгиевич Соловец. Он рылся в ящиках, выгребая оттуда кучи древнего хлама. Сам дежурный кого-то вызывал по рации.
– Где вас черти носят? – при виде оперов недовольно буркнул Соловец. – У нас труп, а на месте нет никого.
– Мы обедали, Георгич.
– Договаривались же, чтобы кто-нибудь, когда все ухо дят на обед, оставался в отделении.
– Ладно, больше не будем. Что там за труп?
– Еще не знаю. Граждане позвонили. В Красненькой всплыл. Похоже на нашей земле, вернее, воде.
– Так, может, он не криминальный? Сам утонул. Мало ли утопленников? Нажрался да в реку упал, – заметил Кивинов.
– Сегодня день несчастливый, – возразил Дукалис. – Чувствую, Мокруха там.
– Опять каркаешь, оракул.
– Во, нашел, – воскликнул Соловец, доставая из стола дежурного «кошку» с привязанной к ней веревкой. – Я же помню, была здесь, Все, кончайте спорить. Андрей Васильевич, возьми бумагу и пошли.
Минут через десять все трое стояли на берегу речки Красненькой и обозревали раскинувшуюся перед ними перспективу. Речка была неширокой, всего метров пять, и служила границей между территориями 84 и 85-го отделений. Поэтому всякий раз, когда поступали заявления о происшествиях в районе речки, между отделениями возникал неизменный спор на предмет, кому разбираться. Выигрывало (или проигрывало), как правило, то, куда первым приходил заявитель,
– Вон он, в кустах, – закуривая любимый «Беломор», заметил
– Черт, как раз посредине. Как будем с 84-м разбираться?
– Не, похоже, он наш.
– Сейчас узнаем, – сказал Дукалис, – все ведь предусмотрено.
Он поднялся на железный мостик через речку и встал ровно посредине, там, где во избежание конфликтов с соседями замполит 84-го отделения собственноручно провел ярко-красной краской жирную черту-границу. Перегнувшись через перила, Дукалис сплюнул в воду.
– Черт, я же говорил, не везет сегодня. Метр, не больше, до границы. Наш жмурик.
На противоположный берег вырулил УАЗик 84-го отделения. Из него выскочил опер Кузнецов и водитель.
– Ну, что там? Где он?
– Вон, – показал Дукалис. – Везет вам. Если бы не этот чертов кустик, к вам бы приплыл.
В этот момент подул легкий ветерок, и тело, плавающее в воде, чуть покачнувшись, медленно переплыло на территорию 84-го отделения.
– Во, теперь он ваш, – радостно констатировал Дукалис. – Андрюха, бери бумагу и пиши протокол. Так, понятых, понятых срочненько. Быстро, Кивиныч, пока ветер не стих. Ну что ты ждешь!
– Так нечестно, – запротестовал Кузнецов. – Заявка к вам пришла, вы и разбираться должны.
– Ишь ты, какой ловкий. Вон, линия краской специально нарисована. Гляди.
– Дукалис еще раз плюнул вниз. – Ну что, видал?
Кузнецов озадаченно почесал голову и в растерянности посмотрел на водителя.
В эту секунду ветер стих, и течение снова переместило тело за границу.
– Ага! – в свою очередь обрадовался Кузнецов. – Хитрый какой! Нет, ребята, мы поехали. Это ваш боец.
– Да погоди, погоди. Сейчас ветер подует. Вон, видишь, он галстуком за куст зацепился.
Кузнецов к тому времени уже спустился с моста и наблюдал за телом с берега.
Но тут тело, описав вокруг куста круг радиусом в один галстук, вдруг отцепилось и, несомое течением, причалило к берегу 85-го отделения, положив конец всем спорам. Кузнецов довольно улыбнулся и, сложив руки над головой в пожатии, поздравил своих коллег с такой неудачей.
– Тьфу, – сплюнул Дукалис. – Ну, точно невезет. Наверняка еще и с дыркой где-нибудь.
Кивинов с Соловцем подбежали к утопленнику, осторожно ухватили за куртку и вытащили на берег. Перевернув его лицом вверх, они просю остолбенели.
– Мама миа, кто ж его так? Трактором, что ли, ему по роже проехались?
Вместо лица у утопленника было какое-то сплошное месиво. Слава богу, хоть без крови – труп, по-видимому, довольно долгое время лежал в воде. Но все равно зрелище не особенно возбуждало – лицо превратилось в белый фарш, другое слово и подобрать трудно. О том, что это голова, а не какая-нибудь другая часть тела, свидетельствовало лишь наличие волос.