Петербургский прозаик. Альманах №2
Шрифт:
Неожиданно он наткнулся в воде на какое-то бревно, точнее большое полено:
– Ко мне! Еще чуть-чуть, ну же…
Он стал подтягивать к себе деревяшку, вцепившись в нее, словно в коня на скаку. И как только ему удалось оседлать ее, плыть с тяжелым шлемом стало значительно легче. Для верности он надел его на голову.
Не успел он перевести дыхание, как понял, что полено, за которое он держится, – это не деревяшка. Под ним было изваяние Верховного Бога Астрагора:
– О, боже!
В ужасе от собственного кощунства он
Что же все-таки произошло? Пока Уманга мог определенно ответить только одно: вокруг вода, вода, вода. Есть ли что-нибудь еще? Кто-нибудь?
Вдруг он услышал невдалеке какой-то звук. Соколенок кружил над ним и панически звал куда-то.
23
– Держись, Уманга! Возьми мою руку! Ой, какой же ты тяжелый!
Каюмба изо всех сил затягивала его на свой нелепый плавучий островок: «Я вернулась за ним, успела».
– Что произошло? Что с тобой, Каюмба? Почему ты в крови? Ты ранена?
– Нет. Потом расскажу.
– Что за пояс на тебе? Да это же боевая раскраска! Ты сражалась?
Он посмотрел на нее удивленными глазами, не понимая, как произошло это превращение из девы-охотницы в статного воина. Каюмба, стирая с лица то ли краску, то ли слезы, ответила:
– Нет. Но хотела!
– Да??? Смотри-ка: об этом написано на твоем плече. Вот здесь, – он ткнул в нее пальцем.
– Меня разрисовали перед тем, как… Как вся земля провалилась. А ты, как ты выбрался из ямы?
– Это яма «выбралась» из меня. Плывем отсюда, Каюмба!
– Плывем, Уманга!
24
Трудно было поверить, что с того дня, как его посадили в яму, до дня с Каюмбой на плавучем островке прошло так немного времени. Суток пять-шесть, не более. За это время столько произошло. Произошло такого, ни с чем не сопоставимого по важности. Смерть отца, гибель континента, крах пришельцев. Трудно перечислить эти события через запятую. За каждым из них – эпоха. За каждым из них – смена всего-всего. О каждом из них предстояло Уманге думать и вспоминать до конца своих дней.
Он стал другим. Он невольно вспоминал себя того, севшего в яму. Как важно было для него (для того, прежнего!) прослыть героем и стоять в ряду деревянных идолов среди таких же героев-богов и великих вождей!
Сегодня Уманга сидел не в яме. Сидел на плавучем островке. То же ограничение в пространстве, то же вынужденное безделье и то же вынужденное занятие: думать, думать и думать.
Но мысли были совсем другие. Деревянное изваяние его кумира Астрагора плыло рядом. Уманга не утратил к нему былого уважения. Нет! Астрагор останется для него Богом. Верховным Богом. Но оказывается, Бог оставил ему, Уманге, право многое решать самому. И сегодня Уманга принимал
Он не будет стоять деревянным идолом. Он просто будет жить. Жить для той, которая рядом с ним всегда – хоть в яме, хоть на плавучем островке. Жить для той, которая так много сделала, чтобы спасти его, так много сделала, чтобы он понял главное: «не ради чего жить, а ради кого жить». И ответ прост: ради той, за которую он готов не только умереть. Он вырос. Он стал готов ради нее жить. И нести в будущее жизнь их будущих детей. Защищать их, поднимать, помогать им расти, и не только физически. Расти в своем понимании, как устроена жизнь, что в ней действительно ценно, действительно важно.
25
Сколько они плыли, никто не знает. Соколенок помогал добывать им пищу, шлем – собирать дождевую воду.
Но когда показалась полоска берега – зеленого, теплого, огромного – Уманга понял, что давно уже плыл туда в своих снах, плыл с Каюмбой. Туда звало его сердце. Сердце, оказавшееся сильнее, мудрее, могущественнее, чем так уважаемые им, Умангой, меч и копье. Там, впереди, были спасительные вершины гор. Там многие сотни лет они будут вместе. Там родится новое племя: от него и от нее. Племя потомков Великого Вождя. Потомков Великого Народа.
Неведомый берег приближался.
Ты – моя птица [3]
1
Я ехала, сидя за рулем автомобиля, когда почувствовала это. Время беспечно стало тасовать колоду, готовясь раздать свои карты. Каждому – по одной, потом по второй, третьей, четвертой… Всем поровну. Мурашки пробежали по моей коже. Мне стала очевидна истина: кому-то сейчас выпадут козыри, а на кого-то дружно свалятся шестерки.
3
Елена МОШКО, Владимир КОЛОТЕНКО
Я ждала. Предугадать, какая карта готовилась мне, было невозможно. Не только люди играют в игры – игры тоже играют в людей. Действие одной из них разворачивалось где-то рядом со мной. Если быть точной – только начинало разворачиваться. Я ощущала это кожей, каждой клеточкой, всеми фибрами.
Конец ознакомительного фрагмента.