Петербургский рубеж
Шрифт:
А за спиной кайзера маячит внушительная фигура адмирала Альфреда фон Тирпица. Он чем-то похож на Степана Осиповича. Может, тем, что они оба влюблены в море и корабли, и делают всё возможное, чтобы флоты, находящиеся под их началом, были прекрасно оснащены и обучены.
Я невольно представил себе, как рядом с ними будет смотреться наш адмирал, Виктор Сергеевич Ларионов. У того, правда, с растительностью на лице победнее. Но мне кажется, он быстро бы нашел общий язык с Макаровым и фон Тирпицем.
Кстати, в наших планах есть и такой пункт, как приватная беседа адмиралов со мной и Ниной Викторовной. Адмирал Макаров еще не в курсе всех дел, происходящих на Дальнем
Вон и Нина Викторовна стоит среди приглашенных на встречу кайзера. Они рядышком с великой княжной Ксенией Александровной. Императрицы на вокзал не приехали. Ныне царствующая — по состоянию здоровья, вдовствующая — из-за того, что с детства не переваривает пруссаков, и Вильгельма в особенности. Ей не нравятся его подчеркнутое солдафонство и плоские казарменные шуточки.
Однако кайзер, как мне было хорошо известно, обожал политические экспромты, чем немало озадачивал порой свое министерство иностранных дел. Все помнили, как в 1896 году кайзер послал поздравительную телеграмму Паулю Крюгеру, президенту бурской Южно-Африканской республики, на которую напал отряд англичан под командованием Джеймсона. Буры разгромили захватчиков, и кайзер поздравил их с победой. Это вызвало взрыв возмущения в Британии. Весь мир сочувствовал бурам. Однако публично высказался лишь Вильгельм.
Вот и сейчас чувствовалось, что кайзер вот-вот отмочит какую-нибудь шутку. Посол Германии в Петербурге фон Альвенслебен вырос за спиной своего монарха и приготовился отвлечь его какими-то расспросами о здоровье супруги и детей. Но Вильгельм, похоже, закусил удила.
Он снова обнял Николая, а потом, отстранившись, картинно положил руку на эфес своей сабли и громко, чтобы слышали все, прокричал:
— Как варварски и подло поступили эти неотесанные грубияны, живущие на своем ужасном острове и поедающие по утрам свою отвратительную овсяную кашу! Они посмели поднять руку на брата моего лучшего друга, императора России Николая! Этому бесчестному поступку нет прощения! Мой царственный брат, — Вильгельм повернулся к Николаю, — знай, что если дело дойдет до кровавой мести за обиду, нанесенную твоему брату и наследнику, то я буду сражаться вместе с тобой, — с этими словами Вильгельм выхватил правой рукой саблю из ножен и воздел ее над головой. — Боже, покарай Англию, — воскликнул он, — иначе мы это сделаем сами!
В толпе встречающих раздались крики восхищения. Но многие были шокированы такой воинственной речью, особенно представители дипломатического корпуса. Некоторые из них стали протискиваться к выходу. Похоже, что они спешили сообщить своим правительствам об экспромте Вильгельма на Царскосельском вокзале.
Царь и кайзер в сопровождении свиты направили к тому месту, где их уже поджидали придворные кареты.
А я остался на перроне. Один из слуг, обслуживавших пассажиров царского поезда, подошел ко мне и незаметно сунул в ладонь небольшую пластмассовую коробочку. Я усмехнулся. Надо будет, приехав во дворец великого князя Александра Михайловича, прослушать то, о чем говорили кайзер и адмирал фон Тирпиц. Наступили новые времена, и наша спецтехника должна помогать российским политикам и дипломатам с большим успехом отстаивать интересы России…
7 МАРТА (22 ФЕВРАЛЯ) 1904 ГОДА, 08:15.
ВОСТОЧНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ.
ПЛАВГОСПИТАЛЬ «ЕНИСЕЙ».
Великая княгиня Ольга Александровна,
Рассвет уже окрасил небо в нежные розовые и голубые цвета. Самое время выйти, постоять одному на палубе и подышать морским воздухом. Я уже знаю, что чуть позже на палубу выйдет и принцесса Ольга, встанет рядом, взявшись руками в перчатках из тонкой черной кожи за холодные мокрые леера, и будет молчать. Когда мы вместе, мы в основном молчим, и даже за столом речь не заходит ни о чем большем, чем просьба передать хлеб или соль.
А о чем, позвольте, говорить? Бедную девочку, несмотря на то что она самая настоящая царская дочь, жизнь ломала, мяла и била с размаху об пол. И вот сейчас банальная несчастная любовь, а ее подруга — разлучница. Правда, у девиц в наше время такие приключения бывают еще в подростковом возрасте. Но там почти сто лет разницы, и надо учитывать те успехи, которых за эти годы достигли эмансипация с акселерацией.
Бедная девочка, я могу ее только жалеть, ведь мы с ней из совершенно разных миров. Нам, выходцам из XXI века, здесь делегированы полномочия демиургов. Мы кроем и шьем новый мир, имея в виду только одну цель и один лозунг — Россия превыше всего. Наши действия по всему миру уже отзываются судорогами военных приготовлений. Русско-японская война фактически завершена, Япония полностью разгромлена. Осталось только заявиться в Токийский залив и предъявить императору Мацухито ультиматум. Но всё же лучше, чтобы японцы сами пошли на переговоры о мире. Тогда этот мир скорее будет принят ими как справедливый.
Но на месте одной, почти законченной войны грозит вспыхнуть другая, уже с Англией. Состояние Николая Второго после британского нападения на «Сметливый» и ранения его брата можно охарактеризовать как тихая ярость. Перефразируя Троцкого, можно сказать, что между Россией и Британией сейчас ни мира, ни войны. И это при том, что в России полным ходом идет мобилизации, еще с начала Русско-японской войны. Правда, теперь повоевать солдатикам, скорее всего, придется в Афганистане и Индии против Англии, на Кавказе против Турции и, возможно, даже в Европе против Австрии. Назревает что-то вроде Первой мировой, только с совершенно другим коалиционным составом.
Да, работая демиургами, иногда нам приходится отрезать от мира лишнее и выбрасывать это лишнее в мусорную корзину. Лично я совершенно уверен в том, что мир прекрасно обойдется без лоскутного австро-венгерского одеяла. Вот уж где воистину тюрьма народов Европы!
Также необходимо избавиться от Оттоманской империи, самого настоящего зиндана народов Азии. Эту потерю мы тоже не будем особо долго переживать. А самое главное, нужно как можно сильнее урезать англосаксонского осетра. В этом корень всех мировых проблем! Но пока об этом думать еще рано, сейчас мы должны до конца разобраться с японской проблемой…
Высадка на Окинаву, состоявшаяся в течение этой ночи, судя по официальным сообщениям с борта «Москвы» и моему личному разговору с Виктором Сергеевичем, прошла до смешного легко. На острове фактически не было регулярных войск, одно ополчение, а германские береговые орудия, установленные на фортах, были выпущены в 1870–1880-х годах и фактически устарели на два поколения. Расчеты при них составляли береговые артиллеристы 3-го класса, то есть говоря по-русски, «Третий сорт — не брак». Русские броненосцы, подошедшие к Нахе перед самым закатом, бабахнули по фортам главным калибром, подняв над японскими укреплениями исполинские столбы дыма и земли. При попадании в плотный грунт срабатывают даже дубовые трубки новых русских снарядов.