Петербургский рыцарь
Шрифт:
— Входите, господа де Карамей, полагаю, что две бедные, покинутые всеми женщины с младенцем вряд ли могут внушить вам страх.
Посреди комнаты в ночной рубашке стояла Юлия Менгден, держа на руках несчастного двухлетнего «царя»; мальчик спал. Регентша лежала в кровати и стонала, похоже, она была больна. Флорис проглотил застрявший в горле ком и посмотрел на брата, тот был не менее смущен представшей перед ними сценой. Устыдившись, братья опустили оружие. Елизавета отстранила их и вошла в
— Ничего не бойтесь, ни вам, ни этому младенцу не причинят зла, я отвечаю за это жизнью.
— Ах, сударыня! — всхлипнула Юлия, бросаясь к ее ногам. — Я знала, что вы добры и великодушны. Позвольте поцеловать вашу руку и разрешите нам хотя бы одеться.
Для Адриана ее слова звучали неискренне и фальшиво, однако ни Флорис, ни царевна этого не заметили. Гренадеры, заполнившие прихожую, отступили, завидев несчастных женщин, казавшихся растерянными и безобидными. Вслед за Елизаветой Флорис и Адриан прошли в спальню, сделав знак Федору и Ли Кану закрыть дверь, охранять ее и никого не впускать. Адриан обнажил шпагу и с недоверчивым видом обошел комнату, время от времени нанося удары по висевшим на стенах коврам.
— О, господин граф! — вздохнула Юлия. — Вы ничего не найдете, даже если опять заберетесь на балдахин.
Под удивленным и вопросительным взглядом царевны Флорис покраснел.
— Я вам потом все объясню, — шепнул он.
Решительно ничто не подтверждало подозрений братьев. Они поменялись ролями и теперь находились в положении обвиняемых. Юлия положила ребенка на кровать, быстро взяла платье и встала возле горящей свечи. Флорис отвернулся: ее рубашка была совершенно прозрачной. Фрейлина подошла к хнычущей регентше.
— Нет, я не хочу одеваться, я хочу спать. О, я ничего не понимаю, — взвизгивала Анна Леопольдовна.
Юлия повернулась, вздохнула и развела руками:
— Бедняжка почти лишилась разума. Шевалье, прошу вас, помогите: передайте мне меховую накидку, что висит позади вас.
Флорис направился в глубину огромной темной спальни. Он подошел к позолоченному стулу, прислоненному к стене, на которой висел большой ковер. На нем лежала указанная Юлией накидка. Флорис протянул руку, чтобы взять ее.
— Правильно, шевалье, это то, что мне нужно! — излишне быстро воскликнула Юлия.
Адриану показалось, что на губах мадемуазель Менгден мелькнула злорадная улыбка. Но у него не было времени на размышления. Гобелен был вспорот изнутри, и из дыры, потрясая кинжалом, выскочил Граубен. Капитан ударил им Флориса, а появившиеся следом за ним Бузов и Герман кинулись на Адриана и царевну.
— Ага! — нечеловеческим голосом завопил Граубен. — Флорис! Я убил его!
Защищая принцессу, Адриан отчаянно отбивался от двух сбиров.
— Мы здесь, барчук, — закричал
— Оставь его, Счастье Дня.
Ли Кан метнул свой кинжал: он угодил Герману прямо в лоб и вышиб ему мозги.
— Держи, предатель, — словно обезумев, расхохотался Адриан, — вот тебе за брата, — и ударом шпаги пронзил сонную артерию Бузова. Захлебнувшись кровью, наемник упал.
Воспользовавшись суматохой, красавица Юлия схватила кинжал и занесла руку, собираясь нанести принцессе предательский удар в спину.
— Ох, не люблю я резать женщин, — выругался Федор, ударяя саблей Юлию Менгден.
Завыв как затравленный зверь, Юлия упала, прижимая к себе раненую руку.
— Будьте вы прокляты, собаки! Но я отомщена — Флорис мертв, — успела крикнуть Юлия прежде, чем потеряла сознание; взор ее был устремлен на распростертое на полу недвижное тело юноши.
Адриан с ревом ринулся на Граубена, вновь занесшего свой кинжал. Федор и Ли Кан схватили наемника за плечи и обезоружили. Неожиданно раздался звонкий смех.
— Тише, герр Граубен, — проговорил Флорис, вставая и потирая грудь. — Ну и дурные же у вас манеры, фу!
Елизавета и Адриан подозрительно взирали на молодого человека, опасаясь, что он прячет от них смертельную рану. Граубен отбросил кинжал, чей притупившийся конец отнюдь не был запятнан кровью.
— Грязный лазутчик! — с ненавистью прошипел он. — Ты носишь кольчугу.
— Нет, господин убийца, — улыбнулся Флорис, расстегивая мундир и являя свою грудь без единой царапины…
Набившиеся в спальню солдаты восхищенно ахнули:
— Ну и чудо!
— Твой кинжал, Граубен, наткнулся на железный медальон, который прошлой ночью принцесса собственными руками повесила мне на шею. Это действительно чудо, знак того, что дело царевны правое, — громко заявил Флорис, обращаясь к гренадерам; ему удалось перекричать многоголосый гул: солдаты услышали его. — А теперь, друзья мои, отпустите его, — сказал он, указывая на Граубена. — Мы не убийцы, как вы, герр Граубен. Я предлагаю вам честный поединок, а солдаты будут свидетелями.
— Что ты делаешь, несчастный? — зашептала Елизавета. — Это же самый грозный дуэлянт во всей России.
— Нужно окончательно завоевать сердца гвардии, ваше высочество, — также шепотом ответил Флорис.
— К тому же наш братец — любитель риска — оскорблен и хочет взять реванш, — со вздохом заключил Адриан.
Гренадеры, одобрительно улыбаясь, расширили круг. Русский человек обожает чудо. Сейчас состоится Божий суд, и славянская душа солдат будет удовлетворена: исход поединка решит все за них. Елизавета прижала руки к груди, пытаясь унять лихорадочно стучащее сердце.