Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– Там имение моих родителей.
– Давно ли Вы там гостили?
– На Рождество, я понимаю, что за заданным вопросом последует: когда я воротился?
– Совершенно верно.
– Я прибыл на Николаевский вокзал седьмого января.
– Где Вы проживаете?
– Я квартирую в доме господине Семенцова в Озерках?
– Позвольте полюбопытствовать, давно?
– Года полтора.
– Вы в силу жизненных обстоятельств пользуетесь ссудными кассами?
– Мне не хотелось
– Хорошо, тогда прошу ответить, когда Вы повредили руку?
– Здесь в отличии от предыдущего вопроса секрета нет, одиннадцатого числа к господину Семенцову приехал погостить его племянник офицер, вот я неудачно взял его саблю и повредил руку.
– Свидетели происшествия были?
– Увы, нет, мне было стыдно, что я не маленький мальчик, а сумел повредить руку, поэтому только на следующий день заехал к доктору, который наложил мне повязку.
– Извините, но я вынужден в силу службы настаивать на вопросе о ссудных кассах.
– Извольте.
– Я молодой человек и не склонен жить затворником, поэтому иногда испытываю нехватку денежных средств. Ну и приходиться пользовать данный вид кредита.
– Вы являетесь постоянным посетителем какой—нибудь одной или нескольких?
– Нет, нет, в последний раз я воспользовался недавно открытой на Вознесенском проспекте, к слову я выкупил свой заклад 12 во второй половине дня.
– Каков был заклад?
– Табакерка с вензелем.
– Украшенная камнями?
– Совершенно верно.
– Она при Вас?
Иевлев достал из кармана табакерку и протянул начальнику сыска.
– Красивая вещица.
– Она достается сыну от отца в течении двухсот лет.
– Вы закладывали ее у господина Сурова?
– Да? – удивленно произнёс Степан Ильич.
– Господин Суров давал Вам расписку на нее?
– Да, я ее возвратил в тот же день, когда получил табакерку.
– Кто Вам обрабатывал рану на руке?
Иевлев назвал фамилию, помощник Путилина, не создавая шума, вышел для проверки.
– А в чем собственно дело? Я не могу воспользоваться своими вещами, как мне заблагорассудится? Или вышел новый закон о запрещении данного вида ссуд?
– Прошу Вас, успокойтесь, Степан Ильич. Не помните, в котором часу Вы были у господина Сурова?
– Боюсь, точное время назвать не могу, – молодой человек задумался, – не знаю, может в пятом, может в шестом. Не помню, – покачал головою, – я к нему зашел на несколько минут. Передал деньги и расписку, получил обратно табакерку и ушел.
– В ссудной кассе хозяин был один?
– Нет, я не обратил внимания. После приезда из дома у меня были деньги и при том 12 числа был срок выкупа, поэтому мне незачем
– Скажите, Степан Ильич, а Вы никого не встретили, когда выходили из флигеля?
– Не могу сказать, я спешил. Нет, не помню. А в чем собственно дело?
– Видите ли, после вашего ухода господин Суров был убит.
– И вы думаете, – Иевлев вскочил со стула, его лица пылало, – что это сотворил я? Это возмутительно, я не позволю бросать такие обвинения!
– Степан Ильич, – спокойным тоном произнёс Путилин, немного охладив пыл молодого человека, – я не обвиняю Вас в злодеянии, но я обязан докопаться до истины, ибо убийца на свободе.
– Не убивал я, – уже не возмущение, а смущение охватило лицо Иевлева, – да и зачем мне.
– Успокойтесь. Возможно, вы последний видевший хозяина кассы в живых и поэтому помогите разобраться мне и найти виновного.
– Чем я могу помочь?
– Вспомните, был ли кто в кассе еще, не попадался ли навстречу Вам во дворе?
Молодой человек задумался, нахмурившееся лицо и шевелящиеся губы говорили, что он силиться припомнить тот день и события, происшедшие с ним.
– В тот день я пробыл у господина Сурова не более пяти минут. Он поздоровался. Сказал, что ему нравятся аккуратные люди, затем открыл железный шкап, достал оттуда табакерку и канцелярскую книгу в переплете. Взял расписку, – Иевлев говорил медленно, боясь что—то упустить, – положил мою бумагу среди страниц, мы попрощались и я ушел. Хозяин сам закрыл за мною дверь. Вот и все.
– Вам ничего не показалось странным.
– Если только, что он был каким—то в тот день суетливым и побыстрее старался завершить со мною дело.
– Вспомните, не видели ли там чужих пальто или еще чего—либо.
– Господин Путилин, прошу прощения, но я не могу сказать, потому что не знаю, в чем ходил сам хозяин кассы.
Дверь приоткрылась, и из—за нее выглянул Жуков и поманил Ивана Дмитриевича рукою.
– Извините, – поднялся из—за стола Путилин, – я с Вашего позволения покину Вас на минуту.
– Да, да.
– Иван Дмитрич, – произнёс почти шепотом Михаил, – пока ездил к доктору, я распорядился привести господина Меллера.
– Молодец.
– Иевлев был у доктора в полдень двенадцатого, то есть до убийства.
– Хорошо, но он мог повредить повторно рану вечером при убийстве.
– Иван Дмитриевич, доктор утверждает, что Иевлев не смог бы держать нож в руке и соответственно нанести такие удары убитым.
– Ювелир здесь?
– С минуты на минуту будет.