Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
Есть и еще одна веревочка, которую не стоит выпускать из рук. Я уверен, что убийца назвался по месту проживания, а почему должно быть так? Почему? А ежели посмотреть с другой стороны: назвался чужой фамилией, пусть это и противуправно, но назвался от боязни, что—то узнает о его делах с закладом, от стыдливости так сказать, улыбка появилась на губах Путилина, но он, может быть, живет по указанному хозяину кассы адресу и не прячется ни от кого. Это соображение тоже нельзя оставлять в стороне.
Посмотрим,
– Иван Дмитриевич, – сказал Милованов после того, как присел на стул, – каюсь, но не успели всех проверить к обещанному мною времени.
Путилин только махнул, мол, докладывай без оправдания.
– На сию минуту проверены шесть доходных домов, – агент опустил руку в карман за бумагою, в которой были перечислены дома и молодые люди, подходящие под описание.
– Не надо, – произнёс начальник сыска, – мне важно, что разыскано.
– К сожалению, обрадовать нечем.
– Это тоже хорошо, значит осталось не так много проверяемых. У меня возникла мысль, Бель и Сергачев, надеюсь, справятся с оставшимися домами?
– Так точно, я уверен в них.
– У тебя записан адрес Кондратьева?
– Да.
– Тогда появилась надобность посетить упоминаемый дом и проверить, не проживает ли там молодой человек, похожий по описанию на разыскиваемого и с больной правой рукой.
– Иван Дмитриевич, – на губах хмурого Милованова появилось подобие улыбки, – я хотел просить Вашего разрешения посетить указанный господином Суровым адрес.
– Я рад, что наши помыслы совпадают, значит идем в нужном направлении. Когда мне ожидать вести об оставшихся проверяемых?
– Иван Дмитриевич, вечером доложу.
– Хорошо, буду ждать.
Кабинет уже не казался таким большим, как раньше. Хождение из угла в угол не утомляло, ведь мысли, теснившиеся в голове, не давали покоя. Задерживались все и агенты, проверявшие Озерную, и Милованов с его тяжелым характером, и Жуков, немного расхлябанный, но в иные минуты собранный и аккуратный.
Дежурный чиновник доложил о приходе Беля и Сергачева.
Путилин взглянул на часы, малая стрелка приближалась к двенадцати часам.
– Иван Дмитриевич, – начал более старший по возрасту Сергачев, – проверка Озерного переулка не выявила лиц, подходящих по всем приметам, – он протянул начальнику сыска бумагу, – это доклад, в нем указано, что по указанному переулку проживают…
– Благодарю, это излишнее. Значит на Озерном наш убийца не проживает. Что ж это не так плохо, можем рассматривать другие пути. А где Милованов?
– Он сказал, что едет выполнять Ваши указания.
– Что—то долго он отсутствует, – посетовал Путилин, – до Васильевского недалеко, должен давно бы
В кабинете воцарилось молчание.
– Можете быть, свободны.
Иван Дмитриевич накинул на плечи шубу, когда из—за двери возник Жуков с уставшим лицом, по которому читалось без слов, что его поездка завершилась неудачей. В Озерках под известные приметы никто не подходил.
Оставалась только одна надежда на Милованова, что он явится с хорошей вестью, ведь далее дорога в этом направлении обрывалась и не надо больше тратить усилий на нее.
– Не надо, Миша, – произнёс Иван Дмитриевич, продолжая надевать шубу, – как я вижу, ты приехал с пустыми руками?
– Да, Иван Дмитрич, – огорченно сказал Жуков, – обрадовать особо не чем. Кондратьев – Озерский там не живет.
– Не беда, – одел шапку, – значит, лишнюю веточку с дерева мы отсекли, как убрали и Озерный переулок.
– Он тоже?
– И он.
– А дальше?
– Не волнуйся, есть и другие веточки, и может на одной из них пристроился наш убийца. Вот Милованов что—то долго не возвращается.
– А разве он был не с Белем и Сергачевым?
– Нет, они проверяли сами, а его я послал на Васильевский.
Невысказанный вопрос читался в глазах Жукова.
– Кондратьев—Озерский указал свой адрес господину Сурову, может он действительно проживает там, но под своей собственной фамилией.
– Не исключено, – удивленно сказал Михаил, – мне не приходила в голову такая мысль.
– А нам с Миловановым пришла.
– Когда он уехал по адресу?
– Почитай часа в три.
– Может что стряслось?
– Не было бы чего худого, – тихо произнёс Путилин.
В кабинет без стука вошел, играя желваками на скулах, дежурный чиновник.
– Что стряслось? – глаза Ивана Дмитриевича пылали. —Милованов?
– Так точно?
– Жив?
– Не знаю, – за долгие годы они понимали друг друга с полуслова, – отвезен в Калинкинскую больницу, проломлена голова.
– Где произошло?
– На Васильевском.
– Бель и Сергачев уехали?
– Нет, они здесь.
– Михаил, ты на Фонтанку к Милованову, я с агентами на место, где он найден.
Светлый круг месяца освещал дорогу, стояла тишина, нарушаемая скрипом полозьев, и тяжело дышала лошадь, выпуская из ноздрей клубы пара, которые появлялись в минуты, когда проезжали рядом с газовыми фонарями.
Взгляд Путилина был недобрым. Он сцепил зубы, нахмурил брови, отвернувшись в сторону. Ужасно, что пострадал агент, отправленный на проверку. Он опытен, тертый калач. Что там могло ему угрожать? Остается только убийца, который волчьим нюхом учуял, что сыскная полиция подобралась близко.