Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– Так точно, жребий на меня указал.
– И когда собирался?
– Дак, на днях. Вот и хозяйку предупредил, бедная Прасковья, – посетовал Лука и покачал в головой, мало что языком не цокнул.
– Ты понимаешь. Что преступление зверское, поэтому вынуждены обыск учинять во всей чайной.
– Так точно, – Шамов вжал голову в плечи, – ежели надо, то разве ж я против, – и украдкой посмотрел на сундук, Иван Дмитриевич заметил этот взгляд.
Обыск в чайной ничего не дал, никаких следов присутствия посторонних людей. Миша то ли по наитию, то ли от того, что ничего существенного не найдено. заглядывал в чаны для кипятка и в одном
– Ну, давай, Лука, рассказывай, как в твоем сундуке хозяйские вещи оказались. – Иван Дмитриевич кивнул на лежащие в тряпице золотые вещи.
– Ну, я…
– Не тяни. Говори, как есть.
– Я, – и умолк, словно собирался с мыслями или просто нечего сказать.
– Могу за тебя поведать, как дело было.
– Не я это, не я. Не мог на душу грех такой взять, крови на руках моих нет. – он протянул к Ивану Дмитриевичу, видно, хотел показать, что они чисты.
– Так хочешь, чтобы я рассказал, как дело было? – Настойчиво произнёс Путилин, прерывая Шамова.
– Не я, не я, – продолжал, как заведенный, повторять Лука, на глазах выступили слезы, губы дрожали и еще больше он побледнел.
– Ты, значит, эти вещи украл в надежде, что Прасковья сказать не сможет, что пропало, а тебе они пригодятся, деньги всегда нужны.
– Правда ваша. – Шамов поднял глаза и посмотрел на Путилина, – так оно и было, но не убивал я никого, не убивал, хотел украсть, – он кивнул на стол, – подумал на убивца спишут.
– А почему в сундук спрятал?
– От глупости своей и жадности.
– Значит, ты ничего не слышал.
– Ваше Превосходительство, ей богу, ничего не слышал, устамши был. Вот без задних ног, как сурок да утра и… Провалился в яму.
– Понятно, а скажи. – Путилин прищурил хитро глаз, наклонился к Шамову и слащавым голосом произнёс. – а не ходил ли кто к Прасковье в отсутствие мужа?
Лука захлопал глазами, соображая, что сказать, облизнул языком сухие губы.
– Хозяйка – баба справная была, – но потом тихим голосом добавил, – замечал я за нею хитрецу, но чтоб открыто, дак, никто не ходил. Подозрения у Ивана Палыча были на этот счет, но он, человек замкнутый. лишнего слова не вымолвит.
– Значит, ты не видел, но подозрения имел. Так я понимаю?
– Совершенно верно.
– Мог и муж сделать вид, что уехал? – Иван Дмитриевич подталкивал Шамова к этой мысли.
– Чужая душа – потемки, – у Луки горели глаза и на губах проступала улыбка, – со свечкой по ней не пройдешься.
– Верно ты сказал, голубчик, верно, по чужой душе, как по чайной со свечной не побродишь. Искать надо Ивана. Миша, – Путилин повернул голову к Жукову, – ты телеграфировал в Курскую губернию, не выезжал ли Ашихинин в столицу? – и подмигнул помощнику, тот понял и произнёс:
– Иван Дмитрич, с минуту на минуту ожидаем.
– Как придет, сразу же неси мне.
Пристав порывался что—то сказать, но увидев укоризненный взгляд Путилина, прекратил делать попытки.
Миша вернулся через минуту и протянул лист бумаги Ивану Дмитриевичу, который поднялся со стула. Лука вытягивал шею, видно, глодало любопытство.
– Вот и все, Константин
– Ашихин? – Удивленно произнёс майор Галатов.
– Отчего же? – Улыбнулся Иван Дмитриевич, – вот он перед вами, – и указал рукою на Шамова, у которого от удивления открылся рот и он не мог произнёсти ни слова.
Пристав тоже изумился.
– Как?
– Я могу поведать, как дело было, или сам сознаешься, Лука?
Шамов вскочил с места и закричал тоненьким голосом:
– Не виновен я, не виновен, напраслину на меня возводите, Ваше Превосходительство, не виновен.
– Сядь! – рявкнул Путилин на Шамова, который от неожиданности и резкого окрика опустился на скамью, если бы ее не было, наверняка упал бы, но так и остался с раскрытым ртом.
– Не понимаю, Иван Дмитрич.
– Поведать, Шамов?
Лука только тяжело дышал и исподлобья смотрел на Путилина.
– А дело было так, – Иван Дмитриевич сощуренными глазами смотрел на убийцу, – вчера Шамов получил из дому письмо, в котором его извещали, что необходимо вернуться для явки к отбытию воинской повинности, но на поездку денег не было, при Луке не найдено ни полушки, а ехать надо. Вот он и задумал добыть преступным путём, так, господин Шамов, – последние слова Путилин произнёс с ирониею. – Хозяйка, как обычно закрыла чайную около двенадцати часов, уложила детей и пошла спать сама. Лука лег в своей комнате, когда все стихло, ну я думаю, часа в два—три, вот он зажег свечку, взял утюг и направился в комнату хозяйки. Наверное, он знал, что деньги Прасковья хранит под матрацем.
– Но ведь деньги найдены за образом? – вставил майор Галатов.
– Вы совершенно правы, за образами. Ведь если бы там их нашли. то подумали. что никто не собирался грабить женщину или попросту убийца денег не нашел и скрылся, почувствовав опасность,
– Это так, но, – хотел продолжить пристав.
– Минутку и вы все поймете. Лука вошел в хозяйскую комнату, – Шамов с неподдельным интересом слушал Путилина, – вероятно, начал шарить под подушкой или матрацем, это не столь важно, но от шороха проснулась Прасковья и, вероятно, просила «Кто тут?», – при этих словах Шамов вздрогнул, – но получила удар утюгом, видимо, захрипела и он, – указал рукой, не сводя взгляда с лица трактирного работника, – начал бить беспорядочно, поэтому она упала рядом с кроватью. Потом от шума заплакала девочка и получила по голове вскользь, поэтому—то и осталась жива. Нянька тоже проснулась. Подняла голову, чтобы успокоить ребенка, но первый удар оказался смертельным. Потом Лука положил деньги за икону, это сделала не Прасковья, в темноте убийца не заметил, что на купюрах оставил кровь. Хозяйка к тому времени была мертва. Понимаете теперь, Константин Кириллович?
– Да, – тихо произнёс он и с ненавистью посмотрел на Шамова, – на войне.
– Константин Кириллович, он не уйдет от наказания, – потом обратился к Луке, – рассказывать далее?
– Не я это, не я.
– Ладно, что препираться? Поведать. Что было потом? А дальше все просто, утюг спрятан и Лука пошел спать. А утром, услышав первых посетителей, он засуетился, разжег печь, поставил самовар и пошел будить хозяйку, ведь свидетельницы говорят, что он при них постучал в дверь. Обернулся и пожал плечами, мол, не знает, что так заспались все в доме. Привлек внимание криком, когда отворил дверь, и послал женщину в участок.