Петербургский сыск. 1874 – 1883
Шрифт:
– Пятьдесят вёрст.
– Так, значит, сегодня я буду там?
– Если не застрянешь по дороге, у нас дожди шли недавно.
– Ничего, доберёмся.
– Не забывай, что и от Острова вёрст тридцать до Мясовской волости.
– Ничего, поболе ездили.
Владимир Иванович более задерживать Михаила не стал. Дорога предстояла не на ближний свет, поэтому вызвал помощника пристава господина Рыжи, напутствовал парой фраз и отпустил с Богом, вручив корзинку, чтобы
Островский уездный исправник коллежский советник Попов, хотя и ласково встретил прибывшего столичного агента, но глаза были злющие, словно у голодного волка. Не рад, видимо, был, сразу же мысли пришли, что не зря явился столичный господин, может быть, с ревизией, так, что сразу спровадил от греха подальше в деревню Лаврово, где располагался дом станового пристава, не предупредив, что господин Богданов находится в отпуску. Но даже свежих лошадей не пожалел, сказал, мол, вам, господа хорошие, по службе нужней.
В Лаврово застали полицейского урядника, исполняющего должность станового пристава. Унтер—офицер Чудович, небольшого роста мужчина с бритыми до синевы щеками, встретил гостей настороженно, но лёд быстро растаял после того, как узнал, что сыскной агент пожаловал за сведениями о Степаниде Сенцовой. Поначалу полицейский урядник не понял о ком идёт речь.
– Степанида Сенцова, Степанида Сенцова, – повторял Чудович, силясь припомнить эту особу.
– Лет десять тому она уехала из этих краёв, – подсказал господин Рыжи. Пока ехали до Острова, потом до Лаврово было у путешествующих время для разговоров, хотя и не знали многих сведений, но гадали, кто виновен в преступлении.
– В то время я не был урядником, поэтому много рассказать не смогу, вот деревенские, наверное, с большим удовольствием поведают о Степаниде, вы говорите?
– Совершенно верно.
– Можно позвать Егора Иванова, тот лет двадцать, как волостной старшина. Он вам больше расскажет, нежели я.
– Можно и со старшиной поговорить.
– Вот дело, – и урядник вышел.
Вернулся через четверть часа с высоким сгорбленным стариком с седой окладистой бородой и кустистыми над глазами бровями.
– День добрый, – окинул взглядом сидящих и умолк, остановившись у самого входа.
Михаил ответил на приветствие кивком головы.
Воцарилась тишина, которую нарушил урядник.
– Егор Иванов, – представил он старика, – старшина Мясовской волости.
– У меня несколько вопросов, – начал без предисловия сыскной агент, – скажи, всех знаешь в волости?
– Знамо дело не всех, но многих.
– А коневских?
– И их знаю.
– Всех?
– Барин, ты спрашай прямо, к кому у тебя интерес.
– Степанида Сенцова.
– Сенцова, говоришь, –
– Значит, у неё муж есть? – Удивился Жуков.
– Она и уехала после смерти мужа.
– Дела. Что стряслось с её мужем?
Старик так и остался стоять у двери, теперь мял шапку в руках.
– Так помер он.
– Когда?
– Дак перед отъездом Стешки.
Жуков на миг задумался.
– И какая у Стешки фамилия ранее была?
– Она дочка Ивана Яхалина.
– Иван в Конево?
– Нет, года три тому помер.
– Кто—нибудь из её родственников жив?
– Не, мать, Ефросинья, померла при родах, братьёв и сестёр у Ивана не было, вот и получается одна Степанида, как перст.
– Мужнины родственники?
– Так её за родню они не считают, тут вот какая история вышла. Муж Степаниды Ефрем полез крышу делать, упал и топором голову расшиб, от этого и скончался.
– Вдовой, значит, рано стала?
– Рано.
– И богат был Ефрем?
– Богаче в округе не было.
– Кто наследовал?
– Вдова.
– Следствие было?
– И с Острова уездный исправник приезжал, и становой.
– Что установили?
– Дак, несчастный случай.
– Понятно.
– Извиняюсь за любопытство, что стряслось– то, ежели интерес ко вдове имеете? Иль секрет какой?
– Нет, – ответил Жуков, – секрета особого нет, вдову убили вместе с детишками.
– Беда—то какая, – покачал головой старшина.
– Убийство всегда беда. Скажи, ходили ли какие слухи про смерть Ефрема?
– А как же, у нас говаривали, что вдова Ефрему помогла в Царствие Небесное переселиться.
– Был повод?
– Посуди, барин, человек не из бедных, крепкий телом, берёт себе в жёны почти нищенку без роду и племени, поговаривали, что её видел кто-то с топором в руках…
– Даже так! – Удивлённо сказал Жуков.
– Так, так, – закивал головой старик, – исправник не поверил этому.
– Почему?
– Стешка на сносях была тогда, вот и не поверил.
– Значит, у Степаниды был ребёнок?
– Нет, отсюда она уехала брюхатая, продала всё под чистую.
– Куда?
Старик пожал плечами.
Жуков задумался. Убитая, оказывается, не так проста, как показалось в Белом Острове. Первый муж, также как и второй, ушёл из жизни не своей охотой. Помогли или помогла? Тогда она, как говорит волостной старшина, брюхатая была и подозрения исчезли сами собой, во втором случае лежала в постели после рождения ребёнка. Потом, где её первенец? Умер? Или отдан на воспитание? Почему Степанида так быстро продала всё хозяйство и уехала в другую губернию? Одни вопросы, а ответов пока нет. Может быть, в них всё дело?