Петербургский сыск. 1874 – 1883
Шрифт:
– Вы —то что мыслите по поводу любезного господина Комарова?
– Не знаю, – искренне признался Иван Дмитриевич, – разум говорит – преступник, а червь гложет изнутри, говоря: да не может такого быть.
– А я склонен к мысли о самозванце.
– Вот, вот, ступай, проверь—ка лучше, не пришли ли телеграммы из Иркутска.
– Иван Дмитрич, я думаю рановато, наверное, придут в лучшем случае завтрашним днем.
– Да, Миша, – посетовал Путилин, – нет худшего состояния, чем ожидание.
В третьем
Путилин ладонью потер шею в предчувствии взысканий за нерадивость, хотя меры приняты и делается все, чтобы данное дело завершить надлежащим образом. Полетят головы, если подтвердится, что Афанасий Петрович Комаров, уроженец Иркутской губернии, на самом деле является самозванцем с несколькими паспортами.
Иван Дмитриевич нахмурился, радости принесенные бумаги не добавляли, да и, честно сказать, отбивали всякое желание к дальнейшему продолжению поисков несчастного. Складывалось впечатление, что только в департаменте заняты важными делами, составлением различных инструкций, циркуляров, поучений и отсылкой их, как буд—то остальные ведомства только и ждут указаний. Раздражение охватывало в минуты понимания, которое становилось противу мыслей.
– Прибыл курьер из адресной, – произнёс, входя в кабинет, Михаил, – со сведениями об интересующих персонах.
– Давай, давай, – Иван Дмитриевич потер руки в предчувствии новой ниточки. Прочел, отложил на стол, снова прочел. Потом резко поднялся так, что едва не повалилось на спинку кресло. Подошел к окну и, там переваливаясь с носка на пятку, простоял некоторое время, обернулся, сверкнув глазами, и прошептал.
– Поехали.
Только в извозчичьей коляске, повернув лицо к помощнику, тихо сказал.
– Неужели Иркутск.
– Что? – непонимающе спросил Миша.
– Ниточки сего дела произрастают в тех краях.
– Куда мы путь держим?
– Нанесем визит одной даме, – далее добавил, – Елизавете Петровне Крамер.
– Петровне? – спросил Жуков. – Наш пропавший Петрович, дама Петровна. Уж не родственники они.
– Не думаю.
– Было бы любопытно, приехать и узнать, что госпожа Крамер – родная сестра Афанасия Петровича.
– Ты, наверное, позабыл, наш секретарь был единственным ребенком в семье.
– Нет, данное обстоятельство я помню.
– В таком случае не топчи новой дорожки.
– Иван Дмитрич, согласитесь, что заманчиво. Брат препятствует бракоразводному делу сестры, а она при… – Михаил уловил укоризненный взгляд
Остаток пути провели в молчании. Каждый размышлял о своем: Иван Дмитриевич о превратностях судьбы. Как в одночасье может повернуться колесо, превращая человека из добропорядочного человека в преступника, а Жуков размечтался о кровавой драме, участники которой брат и сестра, с детства питающие друг к другу тайную ненависть, как в недавно прочитанном романе, переведенном с французского языка.
– Любезный, – сказал, снимая шляпу Путилин, – доложи Елизавете Петровне, что просят встречи Иван Дмитриевич Путилин с помощником, – и он протянул визитную карточку, черкнув на ней несколько слов.
– Одну минуту—с, – произнёс подтянутый слуга в отутюженной одежде, наклонил голову и удалился выполнять поручение пришедших.
Через несколько минут он вернулся и торжественно объявил.
– Елизавета Петровна ждет Вас.
Оставив трость и шляпу, Путилин начал подниматься по лестнице, покрытой темно—красным ковром.
– Прошу, – сопровождавший гостей слуга, распахнул двери.
В кресле с прямой спинкой не сидела, а восседала, словно царствующая особа на троне, еще молодая женщина со светлыми собранными в пышную прическу волосами. В руках она держала книгу, которую при приближении посетителей отложила на стоящий рядом столик.
После ответа на приветствие, она произнёсла низким, но приятным голосом.
– Что Вас, господин Путилин, привело в мой дом?
– Некие обстоятельства службы.
– Вот уж никогда не думала, что придется принимать чиновников из сыскной полиции, – она взяла со стола и посмотрела на визитную карточку Ивана Дмитриевича, – тем более начальника.
– Увы, приходится тревожить для уточнения некоторых аспектов жизни.
– И каких? – брови в удивлении поползли вверх, придавая лицу смешливый вид.
– Разрешите, – Путилин указал рукою на стул.
– Да, да, господа, прошу присаживайтесь, – и добавила, – мне кажется наш разговор способен затянуться?
– Все зависит от Вашей, Елизавета Петровна, откровенности.
– Даже так?
– Служба, – Иван Дмитриевич смотрел на женщину удрученным взглядом.
– Я слушаю, но не могу понять, чем могу быть Вам полезна?
– Если не ошибаюсь, Вы приехали в столицу из иркутской губернии?
– Вы правы, я долгое время жила в Нижнеудинске и Иркутске.
– Вам не знаком некий Комаров Афанасий Петрович?
– А как же? Ведь я обязана этому господину тем, что мое бракоразводное дело отложено под сукно.
– Ранее Вы не были с ним знакомы ранее?
– Увы, впервые я господина Комарова, – она произнёсла фамилию с долей неприязни, – увидела в Духовной Консистории.
– Как Вы опишите Афанасия Петровича?