Петербургский сыск. 1874 – 1883
Шрифт:
До позднего вечера Михаил корпел над бумагами, иногда обращаясь к поручику за некоторыми пояснениями. В конце концов, когда написанные синими чернилами строчки начали сливаться в единую вязь, Жуков произнёс:
– На сегодня достаточно.
– Мне показалось, – улыбался Язвицкий, – что до утра мы не покинем нашего архивариуса.
– Приучил меня Иван Дмитрич доводить дело до конца, в иных делах каждая мелочь на вес золота.
– Похвальная черта.
– На том и стоит петербургский сыск.
Иван
– Константин Евграфович, – Путилин вновь вызвал к себе на беседу убийцу, – зачем Вы сказали, что не знакомы с госпожой Язвицкой?
– Я, господин полицейский, такого не говорил, ибо вы меня не спрашивали о вышеназванной даме.
– Хорошо, тогда устраним мой промах. Вы знакомы с госпожой Язвицкой?
– Видел несколько раз, но не был представлен.
– Как же так, Константин Евграфович, – чуть ли не с обидой в голосе произнёс Путилин, – Вы до отъезда в Петербург гостили у дядюшки?
– Гостил.
– Если мне не изменяет память, то почти что месяц?
– Да.
– Но в тоже время там находилась Эльжбета Вацлавна.
Иванов потупил глаза.
– Я не думаю, что Вас скрывали друг от друга.
На щеках молодого человека заиграли желваки.
– Да, мы знакомы, – процедил сквозь зубы Константин.
– Тогда скажите, чем было вызвано Ваше раздражение, когда Вы покидали имение.
После минутной паузы Иванов произнёс.
– Он отказал мне в незначительной сумме, предназначенной для продолжения моего обучения в Университете.
– Я не понимаю Вашего родственника, ведь это он оплатил весь курс обучения год тому.
Молодой человек уставился на руки с грязными полосками на ногтях.
– Чем же на самом деле было в час отъезда вызвано Ваше раздражение?
– Какое Вам, господин как Вас там, до моего душевного состояния. Я убил! Я! Неужели мало моего признания, неужели мало того, что видели и в гостинице перед несчастным случаем, неужели мало, что нашли в моем кармане пистолет, неужели мало свидетельства и извозчика, везшего меня на съемную квартиру. Что Вам надо? Что?
– Вы уезжали из имения в таком же раздражении? – спокойным тоном спросил Иван Дмитриевич.
– Что? – Константин обескураженным взглядом смотрел на невозмутимое лицо начальника сыскной полиции.
– Я говорю,
– Допустим, – вновь процедил сквозь зубы молодой человек.
– Вы влюблены в госпожу Язвицкую?
– Какое Вам дело до моих чувств?
– Я, господин Иванов, – серьезным тоном произнёс Иван Дмитриевич, – поставлен на страже закона, чтобы отыскивать истину и видеть среди множества тропинок ту, что ведет меня к открытию правды.
– Хорошо, я был зол на него за то, что он отказал мне в средствах в оскорбительных для меня словах.
– Свидетели Вашего проживания в имении утверждают обратное, Вы с господином Ильиным расстались в дружеским отношениях, тем более, те же свидетели утверждают, что Василий Иосифович заявил, – Путилин сделал вид, что заглядывает в бумагу, – вот. «Хороший вырос наследник». Это противоречит вашим словам.
– Так и сказал.
– Я же вам прочел, могу повторить.
– Не надо, – новая мысль мелькнула в голове молодого человека, – считайте, господин полицейский, что я решил не дожидаться его смерти, а решил ее ускорить.
– Тогда вы опоздали, господин Ильин за несколько дней до трагической кончины переписал духовную и знаете, кто там назван наследником всего капитала?
– Я?
– К сожалению нет,
– Тогда кто же?
– Нет догадок?
– Я – не гадалка, чтобы раскладывать карты.
– Ваша знакомая Эльжбета Вацлавна Язвицкая.
– Не может быть! – Константин прикрыл рукою нижнюю часть лица, только глаза выдавали безумное удивление.
– Я говорю истинную правду.
– Пусть меня препроводят, я должен подумать.
– Пока Вы обдумываете свое положение, то не забывайте, что может свершиться новое злодеяние.
– Господин… э, – на губах молодого человека появилась вымученная улыбка.
– Путилин, можно просто Иван Дмитриевич, – подсказал начальник сыскной полиции.
– Иван Дмитрич, от того, что я буду думать, мир не перевернется и как были в нем преступления, так и останутся. Я недавно задумался, что же произойдет, если меня вдруг не станет. Представьте ничего, солнце как всходило с востока, так от туда и будет начинать путь, как приходила весна после мягкой ли, лютой ли зимы, так и придет. Не будет моего бренного тела, да наверное и мыслей.
– Михаил, с утра продолжишь изысканья, а ныне ваше время в моем распоряжении, ибо гостей у нас принято привечать. В близи Рыночной площади есть прекрасное заведение с чудесной кухней и не менее прелестными французскими винами.
Следующим утром Жуков ни свет, ни заря сидел за столом и перелистывал бумаги, продолжая, как и вчерашним днем, записывать что—то в свою неизменную книжицу, носимую в кармане пиджака.
Рядом сидел невыспавшийся поручик с красными глазами, иногда с удивлением взиравший на петербургского гостя, усердно просматривающего бумаги и делающего ко всему прочему записи твердой рукой. Мышевецкий, закрывая рукой рот, позевывал и ждал, когда же закончится навалившаяся на него мука.