Петербургское дело
Шрифт:
— Удар ниже пояса, — негромко произнес кто-то с задних рядов.
— Вот именно! — со злобным воодушевлением сказал Костырин.
Профессор слегка покраснел и кивнул:
— Ну хорошо. Ну вот вы лично… Как, вы сказали, вас зовут?
— Дмитрий Костырин.
— Вот вы, Дмитрий Костырин. Что такого распрекрасного и гениального вы создали, что позволяете себе смотреть на людей свысока? Вы открыли какой-нибудь закон? Или, может быть, написали гениальную симфонию?
— Вы узко мыслите, профессор.
— Это в каком же смысле?
— В прямом. Возьмите пример из животного царства. В муравейнике
— Так, значит, вы — воин? — не без иронии уточнил профессор.
— Именно, — ничуть не смутившись, ответил Костырин. — Наконец-то до вас стало доходить. В природе все мудро устроено.
— Однако можно провести и другую аналогию. В пчелином улье есть пчела-матка, которой все остальные жители улья обязаны своим существованием. Так вот, иногда вместо полноценных пчел в улье заводятся трутни. Они ничего не производят и ничего не охраняют. Они — пустоцвет, ошибка природы. Бесполезные и, по сути, беспомощные потребители.
— Значит, я — трутень? В таком случае, вы, профессор, — идиот. Из-за таких прекраснодушных, интеллигентных идиотов, как вы, случилась октябрьская революция!
По аудитории пронесся смутный ропот, а потом стало так тихо, что Андрей услышал, как в груди у него бьется сердце.
Профессор Киренко медленно снял очки, опять медленно протер их салфеткой, так же медленно надел их и, глядя заносчивому юноше прямо в глаза, негромко произнес:
— Вон из аудитории.
— С удовольствием! — отозвался тот. Затем бросил тетрадку с ручкой в сумку и лениво поднялся из-за парты. — Вы еще вспомните мои слова, профессор, — сказал он. — Когда «чернозадые» поймают вас в каком-нибудь скверике и надерут вам очко.
Подойдя к двери, Костырин оглянулся, тряхнул русым чубом и с усмешкой произнес:
— Без обид, профессор. Я желал вам добра. Жаль, что мы друг друга не поняли.
И вышел из аудитории.
3
Вот о каком случае вспомнил Андрей, наблюдая за Полиной и ее партнером. Это был тот самый Дмитрий Костырин, «великий и ужасный», как называл его кто-то из ребят, присутствовавших на той памятной лекции.
Костырин сильно изменился с тех пор. Он возмужал и заматерел, стал солиден и медлителен в движениях. От длинного чуба не осталось и следа, его сменил плотный русый ежик. Узкое лицо еще крепче сидело на борцовской шее. Длинные тонкие губы как будто выцвели, и рот стал похож на длинную узкую расщелину. Серые глаза смотрели тяжело и не мигая.
Казалось, рот Костырина вот-вот приоткроется, и из него послышится змеиное шипение: «Ближе, бандерлоги… Еще ближе…»
«Чушь! — сердито сказал себе Андрей и тряхнул головой. — Простая рабоче-крестьянская физиономия. А то, что глаза змеиные, так за это маму с папой благодарить нужно. Что-то у них там не состыковалось, когда его делали».
Эта мысль развеселила Андрея, и он широко улыбнулся. От цепкого, замечающего любую мелочь взгляда Полины не укрылась и эта улыбка. Она прижалась к своему партнеру еще сильнее и еще страстнее зашептала ему что-то на ухо. Рука Костырина скользнула с талии Полины ей на ягодицу.
Улыбка
Раздавшийся хлопок, перекрывший даже музыку, заставил всех вздрогнуть. Взгляды всех присутствующих устремились на Андрея. Он натянуто улыбнулся и бросил на диван альбом Модильяни, который только что яростно захлопнул. Но Полина и Дмитрий продолжали танцевать как ни в чем не бывало.
Андрей больше не мог терпеть такого свинства. Молча, ни с кем не прощаясь, он вышел в прихожую. С трудом разыскав свои туфли среди разбросанной обуви, Андрей стал обуваться. В этот момент песня закончилась, и Полина вышла в прихожую.
— Ты что, уже уходишь? — удивленно воскликнула она и невинно моргнула своими длинными ресницами.
— А ты как думаешь? — зло ответил Андрей.
Полина откинула со лба рыжую прядь и хохотнула:
— Глупенький, ты что, приревновал?
— Ничего я не приревновал.
— Тогда почему злишься?
— Я злюсь? — Андрей дернул плечами. — Ничего я не злюсь. Мне просто пора.
— Да, ты прав, — неожиданно кивнула Полина. — Детское время уже вышло. Зря я тебя пригласила. Здесь не твоя компания. Мои друзья слишком взрослые для тебя.
Андрей криво ухмыльнулся и процедил:
— Бред.
— Ничего не бред. — Полина приблизила к нему лицо и, коварно прищурившись (о, как она была соблазнительна в этом своем ведьминском коварстве!), тихо проговорила: — Если ты сейчас уйдешь, значит, ты точно приревновал.
— Я… — начал было Андрей, но договорить не успел. Из гостиной послышался громкий хор возбужденных голосов. Кто-то крикнул: «Идея — класс!»
— Подожди секунду, — сказала Полина. — Я узнаю, что там у них произошло.
Она чмокнула Андрея в щеку и вернулась в гостиную. Андрей хотел было уйти, но любопытство победило злость. Он остался.
Вскоре Полина вернулась. На лице ее пылало восхищение.
— Представляешь, Димка предложил всем ехать к Неве! Будем пить вино и пиво прямо на берегу! Класс, да?
— На улице-то уже ночь, — недовольно сказал Андрей.
— Тем прикольнее!
— Я…
Полина подошла к Андрею вплотную и обняла его:
— Ну останься, милый. Мне без тебя будет скучно. Правда!
— Хорошо, — с крепя сердце ответил Андрей. — Только постарайся вести себя поскромнее.
— Я буду самой скромной девушкой во всем Питере! — пообещала Полина. И добавила, понизив голос почти до шепота: — Лишь бы угодить тебе, милый…
…Андрей терпеть не мог опьянение. Ну то есть… когда-то, на первом курсе, ему это нравилось. Нравилась пьяная бесшабашность, нравилось ощущение собственной силы и неуязвимости, которое приносил алкоголь, впитываясь в кровь и разгоняя ее по телу. Но после одного неприятного случая, который произошел полгода назад, Андрею разонравилось пить. Мутная голова — плохой советчик. Гораздо полезнее поддерживать свое сознание в бодром и вменяемом состоянии. Именно трезвый рассудок, а не алкоголь помогает справляться с проблемами, а вернее — с одной большой и всеобъемлющей проблемой под названием «жизнь».