Петля дорог
Шрифт:
Трош молчал.
— Вы молились, Трош? Помолитесь еще. Попросите нашего Создателя быть добрее…
— Разве он недостаточно добр? — после паузы спросил Трош.
— А разве достаточно?
Трош остановился:
— Грех так думать…
— Милый Трош…
Ирена остановилась тоже, положила юноше руки на плечи — для этого пришлось привстать на цыпочки.
— Дражайший Трош… Пусть вы проводите в молитвах большую часть времени — но поверьте, я знаю Создателя лучше вас.
Вечно опущенные глаза несчастного убийцы наконец-то раскрылись. Округлились, как фары.
— Предавая
Трош слушал, и глаза его становились все больше и больше. Казалось, вот-вот он скажет: «Неправда», или «Не может быть», или «Что за чушь»…
Но одна за другой проходили минуты, а Трош молчал.
— Извините, — сказала Ирена устало. — У меня сегодня особое настроение. Все мне видится в особом свете… Сейчас я пойду и сяду за компьютер. И не встану из-за клавиатуры до поздней ночи… И буду счастлива. Вот так.
И, улыбнувшись боязливому атлету, она повернулась и прошествовала в дом — ей казалось, что ноги ее не касаются земли.
Через неделю стало ясно, что первая брачная ночь Ирены и Семироля не дала ожидаемого результата.
— Дело житейское, — весело сказал Ник. — Будем настойчивы и оптимистичны — и все у нас получится, правда, Ян?
— Помолчи, — отозвался Семироль с явным раздражением, Ирена впервые слышала, чтобы он разговаривал с врачом в таком тоне. — Хочешь балагурить — отправляйся в коровник к Эльзе.
— Ну извини, — тут же ретировался Ник.
Ирена молчала. Семироль присел рядом, поколебался и обнял ее за плечи; она не сопротивлялась. Игра так игра; она не свиноматка, в конце концов, и не корова из известного анекдота, корова, печально укоряющая ветеринара: «А поцеловать?»
— Как повесть? Когда можно будет почитать?
— Еще не скоро, — она вздохнула. А про себя добавила: а ты, скорее всего, не прочтешь никогда.
— Я снова уеду… На несколько дней.
— Я буду ждать, — выдавила она сакраментальную фразу.
Семироль усмехнулся. Сильнее сдавил ее плечи:
— Все больше убеждаюсь, что я сделал правильный выбор… Ни о чем не беспокойтесь, Ирена. Все будет хорошо.
Спустя день после отъезда Семироля Ирена случайно стала свидетелем жестокой свары.
Сперва она услышала громкие
Она поколебалась — а потом, услышав голос Ника, все-таки спустилась в прихожую, накинула куртку и вышла.
Трош медленно вытирал с лица кровь. Глаза его, вечно опущенные, казались теперь совершенно стеклянными; Сит шипел протяжно и зло, рука его, длинная обезьянья лапа, держала Троша за грудки и время от времени встряхивала. Ник стоял в стороне, сузив глаза, переводя ледяной взгляд с одного противника на другого; у ворот рыдала, упав на мерзлую землю, Эльза. Платок сбился с ее головы, обнажив коротко стриженную голову и маленькое красное ухо среди спутанных прядей.
— Я т-тя… С-с-с… Жить надоело, с-с-с…
Сит ударил снова. Ник увидел Ирену, стоящую на пороге в дверях, резко махнул рукой — закрой, мол, дверь, прочь отсюда…
Ирена не послушалась. Просто потому, что подступила вдруг слабость и тошнота.
Ей не так часто приходилось видеть, как бьют. Возможно, жизнь вне МОДЕЛИ слишком изнежила ее.
Сит совсем озверел от вида крови. Эльза заверещала, подхватилась с земли, кинулась на громилу — тот отшвырнул ее одним движением плеча. Трош со всхлипом втянул в себя алую жижу, и целую секунду Ирена верила, что он так и будет болтаться окровавленной куклой в руках мордоворота, не даст сдачи…
А потом Сит отлетел вслед за Эльзой, спиной врезался в угол дома, захрапел — а Трош слепо шагнул вперед, ударил трижды — кулаком, коленом, снова кулаком, и Сит сполз по стенке, шипя и оседая, как проколотый пляжный мячик…
Эльза завыла и повисла уже на плечах Троша. Хорошие были плечи — хоть выводок Эльз на них вешай, а будет им просторно, будто тлям на кленовом листе…
Ирена только сейчас заметила, что идет снег. Мелкий, мокрый, сиротский.
Ник подошел к Трошу сзади и что есть силы ударил ботинком под колено. А когда Трош оставил Сита и удивленно обернулся, взял его за ворот и подтянул к своему лицу, и сказал что-то еле слышно, но от этого слова Трош опомнился. Непонимающе оглянулся на хрипящего Сита, механически вытер губы; подскочила Эльза, в ее руках был комок белого снега, и вот этим снежком она стала оттирать окровавленное лицо того, который «и мухи не обидит»…
— В дом, — сухо сказал Ирене подошедший Ник. — Здесь нет ничего интересного.
На этот раз она послушалась. Просто потому, что снова обрела способность двигаться.
Ник сам пришел в ее комнату. Постучал, дождался приглашения, вошел, снова дождался приглашения, опустился на стул:
— Извините… От имени Яна приношу вам извинения. Всякое бывает… Мне очень жаль, что вы оказались свидетелем ЭТОГО.
— И как часто бывает это всякое? — осведомилась Ирена после паузы.