Петля дорог
Шрифт:
— Пошла, Снежка… Рыжка, на кресло!
Ирена нервно хихикнула. Черная Рыжка вытянула морду, заголосила до звона в ушах:
— Му-у-у-а!
Ник смотрел на свои руки:
— Видите ли, Ирена… Трош очень долго балансировал на узком, но крепком карнизе. Его своеобразные отношения с Создателем… как он его себе представлял… помогали ему удержаться. После того, как он убил двоих — опять же в состоянии аффекта… После смертного приговора… После многих ведер крови, отданной Яну — не вполне добровольно… ему все труднее
— Довели парня, — сказала Ирена шепотом.
— Да, — Ник печально кивнул. — Не хочу вас огорчать, но Троша, скорее всего, мы больше не увидим… Рыжечка, красавица, давай-ка сюда, спокойно, расслабься…
Ирена прикрыла глаза.
Прыгающее дуло… Дыра в Семиролевой куртке…
— А в Яна надо стрелять серебряными, да?
Ник помедлил. Не оборачиваясь, покачал головой:
— Во-первых, это бред. Во-вторых, неужели вы желаете Яну смерти?.. Тихо, Рыжечка.
Дойка пошла веселее. Не то Ник приноровился, не то Рыжка оказалась покладистее.
Ирена присела на другую скамейку — в углу. Обняла руками колени:
— Ник… Что теперь будет?
— Теперь Яну потребуется много гемоглобина… И всем нам придется жрать гематоген. А я ненавижу эту дрянь с самого детства… Мне его подсовывали под видом шоколада, это было так обидно…
Ирена смотрела в его согбенную спину. Она слишком хорошо помнила, как эта спина возникла между ней — и возможной пулей…
Вряд ли Трош стал бы стрелять в нее.
С другой стороны, у него так дрожали руки… Та пуля, вторая, что досталась на долю вездехода, вполне могла бы пойти по другой траектории…
— Ник… Яна НЕЛЬЗЯ убить обыкновенной пулей?
Струйки молока били в ведро, как новобранец в мишень — то и дело промазывая. Но не «в молоко», а на пол, на солому, дояру на штаны.
— Тихо-тихо, Рыжечка, расслабься… Можно, Ирена. Можно.
— То есть Трош мог…
— Конечно. Запросто. Ему бы немножко хладнокровия… Хотя калибр, конечно, мелковат. Надо попасть точно в глаз… Тихо, Рыжка. Тихо.
Ирену передернуло.
— Ник… А почему Ян допускает… допустил… чтобы Трош так спокойно… возился с этим ружьем?
Ник поерзал на табуретке:
— Ч-черт, пальцы болят… И спина… Лучше было угодить на химический стул шесть лет назад, чем доить сейчас эту проклятую корову…
Стукнула, прикрываясь, дверь. Ирена, вздрогнув, обернулась.
— …Купить доильный аппарат?
Семироль стоял прямо, пострадавшая левая рука покоилась в кармане широкой куртки.
— Как скажешь, Ян, — смиренно отозвался Ник. — Лежать бы тебе и не вставать еще хотя бы до завтра…
Ирена поняла вдруг, что вампир вполне мог слышать не только последнюю реплику, но значительную часть разговора.
— Как плечо? — поинтересовалась она заботливо. Слишком заботливо, пожалуй.
— Спасибо, Ирена… Ничего. Ничего страшного… Где здесь можно присесть?
Ирена помедлила — и подвинулась, давая адвокату возможность усесться рядом.
— Ну и воняет в этом вашем хлеву… — Семироль сел и привалился к стене. — Ирена, чем вы тут дышите?
— Хочешь молочка? — кротко осведомился Ник.
— Кровушки хочу, — в тон ему отозвался Семироль. Покосился на Ирену, чуть заметно усмехнулся: — Не бойтесь, это милая шютка… Трош нашелся.
Ирена вздрогнула. Ник оставил корову, свесил опухшие руки между колен, замер, сгорбившись, не оборачиваясь.
— На опушке висит… на сосне. Эльзе не говори пока. Пусть оклемается… Ирена, ничего, что я все это — в вашем присутствии? Просто оградить вас, сами понимаете, теперь нет никакой возможности…
— Да, — сказала Ирена шепотом.
Создатель мертв, Создатель мертв… Зачем жить, если Создатель…
— Ирена, — Семироль осторожно положил здоровую руку ей на колено. — А вы говорили с Трошем в последнее время?
— Да, — отозвалась она, потому что отрицать очевидное не было смысла.
— И как он вам показался? Откуда странная мысль, что… ну, вы слышали, что он сказал напоследок?
— Напоследок?
— После обоих выстрелов. У меня, признаться, в ушах шумело, я не уверен, что правильно расслышал… что он сказал?
— Он был в состоянии аффекта, — тихонько подсказал Ник. — Несчастный парень…
Ирена молчала.
Потому что стоит ей открыть рот — и ее уличат во лжи.
Троша не хоронили. Очевидно, он ушел с фермы так же, как уходили прочие смертники — пеплом, чистым огнем…
Спустя неделю Семироль был совершенно здоров.
Еще спустя два дня он вернулся из города не один — Ирену, несмотря на ее протесты, заперли в комнате, и она лишь мельком увидела в окно, как упырь-адвокат выгружает из вездехода маленького человечка в наручниках — лысого, полного, с белесой бородкой и безумными глазами…
Больше она никогда не видела этого человечка. И запретила себе думать о его судьбе — благо работа отнимала у нее все силы и позволяла высвободить память.
Семироль приходил по ночам — она научилась не вздрагивать при звуке его шагов. Более того, между ними сложились как бы партнерские отношения — он делал вид, что не слышал разговора о серебряной пуле. Она притворялась, что судьба Троша, равно как и судьба безвестного бородача, ни капельки ее не занимает.
Семироль был с ней нежен. И он был умен, и его комплименты Ирене льстили — хотя иногда ей что угодно хотелось отдать ради того, чтобы вампир-адвокат был хоть чуточку глупее…
Иногда она просыпалась от кошмара. Ей снилась разбитая в лепешку желтая машина, и рядом на дороге — окровавленное тело Анджея Кромара…