Петля желания

Браун Сандра

– Как это?

– Беллами, ты точно хочешь это услышать? Предуп-реждаю, это будет малоприятный рассказ.

– И все-таки я хотела бы его услышать.

– Хорошо. – Стивен вздохнул, как будто собираясь с мужеством. – Сьюзен взяла за правило тайком проскальзывать по ночам в мою спальню. Два-три раза в неделю. Иногда чаще.

– Когда это началось?

– В день свадьбы мамы и Говарда.

Беллами ахнула.

– Она ложилась рядом со мной, терлась об меня. Вела грязные разговоры, рассказывала, чем мы с ней могли бы заняться, не будь я трусом. Она раздевалась и позволяла

себя трогать.

Стивен нахмурился.

– Бог свидетель, иногда мне самому хотелось того же. Уже тогда я понял, что я гей, и отчаянно боролся с этим своим малоприятным открытием, пытался доказать самому себе, что это не так. Но, по правде говоря, чем больше она старалась, тем большее вызывала у меня отвращение.

– Она знала, что ты гей?

– Может быть. Наверное. В таком случае ей было еще приятнее меня мучить. Это привело к тому, что я возненавидел и ее, и все, что с ней было связано. Я ее на дух не переносил и не скрывал этого. Она же в отместку сделалась еще более наглой и агрессивной.

Без конца донимала меня. Однажды она залезла ко мне в душ и заявила, что в холл только что вошла мама. Так что, если я посмею хотя бы пискнуть, мама увидит нас вдвоем, и тогда она расскажет ей и Говарду, что я заставляю ее приходить каждую ночь к себе в спальню. У меня не возникло никаких сомнений, что она на такое способна, что ей ничего не стоит позвать родителей и убедить их в том, что я покушаюсь на ее «честь».

Стивен посмотрел на Беллами:

– Извини, что я рассеял твои иллюзии о нашей семье, которую ты привыкла считать идеальной, но, похоже, пора рассказать правду о нашей дорогой покойной сестрице.

– Почему же ты не сделал этого раньше?

– Чтобы ты потом вставила мой рассказ в свою книгу для придания ей пикантности?

Беллами дернула головой, как будто Стивен влепил ей пощечину.

– Я не заслужила этого, Стивен!

Он, похоже, согласился, потому что шумно вздохнул:

– Извини. Был не прав.

– Почему ты не рассказал мне об этом тогда? Я бы поддержала тебя, встала на твою сторону.

– Я не хотел ни с кем ссориться. Я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал, особенно ты.

Ты ведь была совсем не такая. Чистая, искренняя, добрая. Настоящий миротворец. И ты была моим другом. Я боялся, что, если узнаешь про нас с Сьюзен, твое отношение ко мне изменится.

– Неправда, оно осталось бы прежним!

– Может быть, – вяло согласился Стивен. – Но в любом случае мне было стыдно.

– Ты не сделал ничего зазорного.

– Временами мое тело отвечало на ее близость, даже вопреки моей воле. Я нисколько не хотел Сьюзен, но в то время я был подростком, бурлили гормоны, и я искал, но не находил выхода сексуальной энергии. Она прикасалась ко мне, и я моментально кончал. И тогда она смеялась над моим унижением. Вообще-то, – задумчиво добавил он, – я удивлен, что она ничего не рассказывала об этом тебе. Ты знала Сьюзен с этой стороны?

– Нет. Поверить в это не могу!

– Но это так. Она ревновала тебя к отцу. Ведь он любил тебя больше, чем ее. Сьюзен это страшно задевало. Она жутко разозлилась, когда в вашей семье появился я и мы с тобой быстро

подружились. С ней у меня никогда не было дружбы, да и я к этому не стремился. По большому счету, моя дружба была ей не нужна, но она жутко не любила оставаться на вторых ролях.

Стивен вновь повернулся к Денту:

– Вы не были ее единственным парнем. Она рассказывала мне о других, с которыми встречалась за вашей спиной. Она была шлюхой, готовой лечь под любого желающего.

Поделом ей, что убийца задушил Сьюзен ее же собственными трусами!

– Стивен, прошу тебя… – прошептала Беллами.

– Ты сама напросилась, так что выслушай до конца! – раздраженно произнес Стивен. – Как-то раз в воскресенье во время семейного обеда Сьюзен тайком передала мне свои трусики. Я сидел между ней и Говардом, и она под столом взяла мою руку и вложила в нее свои трусы. От страха и волнения я стал красным как рак. Я решил, что сейчас грохнусь в обморок. В течение всего обеда она улыбалась своей неповторимой улыбкой, гаденькой и торжествующей. Сьюзен действительно любила так улыбаться. И делала это часто. Я мог бы долго приводить примеры, но не вижу смысла. Слава богу, что она больше не превращает мою жизнь в ад. Она мертва, и я рад этому.

Стивен на несколько секунд замолчал, затем заговорил так, как будто вновь вернулся в реальность:

– Боюсь, меня ждут дела. Кроме того, я сказал все, что собирался. За исключением одного. – Он на мгновение замолчал и, убедившись, что произвел нужный эффект, продолжил: – Дейл Муди допрашивал меня с пристрастием, но не выбил из меня ничего нового. Мои ответы оставались прежними. В них не изменилось ни единое слово. Он не смог пришить мне убийство. Не смог выбить у меня признание, что именно я ее убил. Но он ни разу не спросил меня и потому так и не узнал, что у меня уж точно имелся мотив ее придушить.

Глава 12

Кулак возник как будто из ниоткуда и врезался Рупу Кольеру в лицо с силой футбольного мяча.

Руп пошатнулся и рухнул на пятую точку. Боль молнией пронзила череп и, отлетев рикошетом от внутренних стенок, ударила прямо в мозг. В ушах зазвенело, в глазах стало темно.

Увы, прежде чем он успел издать хотя бы звук, его бесцеремонно схватили за ворот рубашки и рывком подняли на ноги. Окружающий мир покачнулся и слетел с орбиты.

Голова противно закружилась. Руп едва не подавился подкатившей к горлу рвотой. Голова непроизвольно дернулась в сторону. Из разбитого носа, пачкая губы, потекла кровь.

– Привет, Руп, давно не виделись!

Ощущая себя тряпичной куклой, Руп заморгал, пытаясь отогнать боль, что разнесла вдребезги его мозг. Земля под ногами как будто выровнялась, и размытые картинки окружающего мира сложились в образ Дейла Муди, постаревшего, погрузневшего и ставшего еще более уродливым.

– Как поживаешь, Руп?

Дейл знал, что Кольеру сейчас больно. Ему рассказывали, что чувствуешь после такого удара. Рупу Кольеру он нанес такой же удар, как когда-то коллеге-копу, который потом долго распинался, рассказывая ему, какие ощущения несет с собой увесистый кулак Дейла Муди.