Петля
Шрифт:
— Товарищи, преступность — термометр нашей социальной дезинтеграции. Если пользоваться и дальше этой аналогией, температура такова, что передвинулась за смертную черту, трубка лопнула, пациент — наше государство уже агонизирует. Моральное состояние ужасно. Наши граждане полагают, что капитализм, демократия и свобода — это возможность богатеть любыми способами в стране, где законов больше не признают. Хотя бы для начала выгляньте в окно, посмотрите, что творится вокруг «Детского мира». А ведь так везде. Безудержно процветает рэкет. Коррупция проникла всюду. Воровство, бандитизм, азартные игры, наркотики, сутенерство, спекуляция иконами. Таково истинное положение на нашем «свободном рынке».
Марченко со знанием дела описывал
— Я знаю, что все это вам известно, товарищи. Но заместитель Председателя товарищ Зорин собрал вас здесь, чтобы официально заявить: у нас нет эффективных мер для борьбы с любыми криминальными проявлениями. Мы просто бессильны. Центр бессилен. Мы стоим перед…
Предполагалось, что Марченко будет защищать успехи своего управления в проведении операции, но его понесло явно не туда. То ли по наитию, то ли совершая давно продуманный ход, он фактически рекламировал деятельность своего «Братства».
— Масштабы их деятельности, могущества и изощренности, — продолжал он, — таковы, что оказываются вне досягаемости правоохранительных органов, которые сами погрязли в коррупции и бесчестии. С вашего разрешения я приведу вам один пример. Недавно я направил одного очень опытного и подготовленного товарища, чтобы расследовать действия преступной группы в Ташкенте. Мы имели информацию, что узбекские гангстеры крадут большое количество очищенного золота, по праву принадлежащего Российскому государству. Один из этих гангстеров фактически олицетворяет в Узбекистане закон. Он из тех, кого называют лохами. К нему не подберешься. И он доказал свою власть: похитил нашего оперативника, приказал избить и затем отправил в Москву в бессознательном состоянии на самолете, предупредив таким образом, чтобы агенты Центра никогда больше в их края не совали носа.
Марченко почти открыто издевался над Зориным, облекая свои слова в туманные, как бы доверительные интонации. Он играл, он хотел, чтобы его речь звучала как вопль отчаяния.
— Мы сталкиваемся лицом к лицу с профессиональными преступниками. В их руках компьютеры, оборудование для прослушивания телефонных разговоров, наблюдения при помощи видео. Они уже вступили в преступные связи в Европе, Японии и Соединенных Штатах. Их владения оцениваются суммами в миллиарды рублей, и у них доступ к огромным запасам долларов. Товарищи, кое-кто умиленно называет этих бандитов Рокфеллерами нашего будущего. Изображают их как людей предприимчивых, тех, кто создаст новые процветающие предприятия буквально из ничего. Но большинство граждан их презирает и ненавидит, считая просто мафией, которая живет за счет более слабых, получает свои проценты, не задумываясь, кого грабит.
Марченко следил за Зориным. Тот вытянул карандаш из стаканчика в середине стола и стал им что-то чертить. Его почти детский рисунок изобразил Россию как туловище некоего животного, а Грузию, Армению и государства Центральной Азии — его ногами. Головы у чудища не было.
— Демократия начеку, но гангстеризм процветает, — продолжал Марченко. — Отпетые бандиты раскатывают в шикарных лимузинах, живут в первоклассных домах, недоступных для других, имеют самых шикарных женщин в городе. Организованная преступность — единственно процветающая сфера деятельности у нас. А в это время нищие сидят в подземных переходах, бродячие собаки бегают по улицам и люди выстраиваются в часовые очереди, чтобы купить жалкие кусочки черствого хлеба, сладковатого, который они зовут «сухари особые». Это все, чем они могут полакомиться. А гангстеры тем временем собирают конгрессы, соперничающие банды сталкиваются между собой, решают проблемы с помощью оружия. И мы ничего не можем поделать, ибо у нас
Словно актер на сцене, Марченко изображал человека отчаявшегося, потерявшего всякую надежду, он не мог ни в чем усмотреть каких-либо надежд на улучшение.
— А кто управляет этими бандами, товарищ генерал?
Вопрос задал Зорин, обдуманно и с какой-то еще неясной целью. У Марченко нервы не подкачали. Он обратился к старым обычным отговоркам, они успешно применялись в прошлом и продолжали действовать и сейчас.
— Товарищ заместитель Председателя, главари шаек обычные преступники. Грузины, кавказцы, азербайджанцы, армяне, узбеки. Многие оказались за решеткой. Но даже из тюрем они продолжают руководить своими операциями. — Марченко знал, что говорит полуправду.
Зорин, всегда бывший начеку, уловил его промах и сразу же за него уцепился. Да, он пришел на совещание с тайной целью. Он не мог допустить, чтобы разглагольствования генерала прошли без ответа.
— Ну, а если затронуть вопрос о старом аппарате коммунистической партии и номенклатуре, — спросил Зорин. — Какую они играют роль в деятельности мафии? Люди, занимавшие некогда такие же посты, как я, например, или даже вы.
Подозрения Марченко по поводу того, что все это подстроено, кажется, подтвердились. Заместитель Председателя говорил как-то подчеркнуто угрожающе. Зорин явно замыслил недоброе. Марченко, сам по себе хвастун и лжец, почувствовал, что его бросают на веревки, может последовать нокаут, и все это дело рук Зорина.
— Мы продолжаем наше расследование, — попробовал увернуться Марченко.
Зорин дожимал его:
— И каково ваше предварительное мнение?
Марченко тотчас отреагировал:
— Я не хотел бы говорить здесь о каких-либо выводах, товарищ заместитель Председателя. Откровенно говоря, они пока слишком неопределенны и достаточно конфиденциальны.
Зорин настаивал, а Марченко не мог сообразить, куда тот клонит.
— Ваша информация, товарищ Марченко, свидетельствует о нечестности и соучастии в криминальной деятельности высших сфер бывшей коммунистической партии и правоохранительных органов. Я прав?
Марченко следовало бы кивнуть в знак согласия, но он стоял на своем.
— Товарищи, вы должны понять, что если мы все раскроем на нынешней стадии, то этим провалим дальнейшее расследование. Мы лишь насторожим тех деятелей старого аппарата, высших чинов, которые были и остаются связанными с преступной деятельностью.
Зорин не поддался на эту удочку:
— А как насчет тех, кто занимался срочной переброской за границу твердой валюты и золота до августовского путча? А также припрятывал на своей территории наши национальные богатства? А похищение суммы в шестьдесят миллиардов долларов партийных фондов? Этим ведь занимались важные персоны: первые секретари. Идеологические лидеры. Они все претендовали на роль «образцовых» социалистов, но оказались мошенниками. Они построили невидимую экономику в рамках коммунистической партии ради своих собственных интересов, ибо понимали, что контроль над экономикой означает обладание властью. Когда будут предъявлены первые обвинения, товарищ генерал? Когда вы отдадите приказ действовать?
Уставший, с мутными после бессонной ночи глазами, Марченко спрашивал себя, не упустил ли он шанс разгадать намерения Зорина. Почему он настаивал на этих обвинениях? Кому-кому, а заместителю Председателя следовало бы позаботиться о соблюдении правовых норм процедуры расследования.
— Как вы знаете, заместитель Председателя, обвинения могут быть предъявлены не московским Центром, а прокуратурой. Именно там мы должны закончить наше дело.
Зорин посмотрел насмешливо:
— Не так скоро, товарищ Марченко. А как обстоят дела с «Братством»? Что вы можете сказать об этой банде? Когда предпримете против нее реальные действия?