Петр II
Шрифт:
Теперь появляется новый фаворит, граф Бутурлин, зять фельдмаршала князя Голицына, и все враги дома Долгоруких стараются ввести его в милость у царя. Но меня уверяли, что Бутурлин помирит обе партии Голицыных и Долгоруких, и если это правда, то Остерманова партия погибнет безвозвратно, да и сам он падет непременно.
Вот состояние, в котором находятся двор и министерство. Но я не ручаюсь, чтобы через неделю не случилось чего-нибудь совершенно противного, ибо нет в Европе двора непостояннее здешнего и подверженнее внезапным переворотам».
Января 12, в Новый год по старому стилю, я понес царю хорошее ружье работы Диега Искибеля, которое ему очень понравилось, и когда я приехал во дворец с поздравлением, то он приказал мне остаться обедать с ним: милость, которую он не оказывал ни одному
Января 17, а по старому стилю б, день Крещения, был обряд на реке. Евардия и весь Петербургский гарнизон выстроились на Неве, где было устроено здание арками, а в нем прорубь со ступенями до самой воды. Его величество вышел из дворца в 11 часов и, прибыв к реке, стал в первый раз перед Преображенским полком, которого он был полковником, после чего пошел в Троицкую церковь, где обедню служил архиепископ Коломенский с двумя другими епископами. По окончании божественной службы Его величество пришел опять к своему полку и стал перед ним с эспонтоном в руке, а духовенство все, в процессии, пришло к месту водоосвящения, которое совершил архиепископ Коломенский. По окончании сего обряда все войско сделало залп и вместе с тем была пушечная пальба с крепости, и царь вел свой полк с эспонтоном в руке до самого дворца.
Января 20. Его Царское величество отправился со всем своим двором в Москву и, проезжая через Новгород и Тверь, пробыл по одному дню в каждом из сих городов. Повсюду принимали его с восторгом. Я выехал из Петербурга в Москву 5 февраля, в 14 часов пополудни, вместе с польским посланником и его супругой.
Февраля 11 мы отправились из Клина, в 4 часа утра, и в 1 час приехали в небольшое селение Черный ям, где и обедали. Там мы нашли вдовствующую герцогиню Курляндскую, которая очень обласкала нас. Желая приехать поранее в Москву, до которой отсюда считается только 25 верст, мы не долго сидели за столом и, не останавливаясь нигде, приехали туда благополучно в 7 часов вечера.
Царь приехал в Москву 30 января, но не въезжал еще торжественно, по причине простуды, которая причинила ему боль в груди. Его величество остановился в загородном доме княгини Грузинской, в 7 верстах от Москвы. И великая княжна тоже занемогла: на ней появилась сыпь, похожая на корь.
Царь немедленно, по приезде своем, отправился инкогнито к своей бабке, которая жила в одном монастыре и никогда еще не видела его. Не бесполезно будет, если я скажу о ней несколько слов.
Царица, бабка царская, происходит из дома Лопухиных, одного из древнейших в России. Петр I женился на ней в 1689 году, и она родила ему царевича Алексея, умершего в 1718 году и оставившего после себя сына, ныне владеющего государя. Они жили очень согласно между собой до тех пор, пока ненависть царицы к иноземцам и ко всем обычаям европейским, кои царь очень любил, не произвела между ними охлаждение. Надо еще прибавить, что царица вовсе не была строгих правил. Ее супруг, узнавши про одну ее связь, расстался с ней в 1698 году, удалил ее в монастырь, а вскоре потом в Шлиссельбургскую крепость, где она и оставалась до кончины царицы Екатерины. Внук ее, вступив на престол, перевел ее в один из московских монастырей, но она никогда не была пострижена, хотя царь, супруг ее, и принуждал ее к тому. [185]
185
Напротив, она была действительно пострижена и в иночестве переменила имя Евдокия на Елену. (Прим. изд. П. Бартенева.)
Таким образом Петр II приехал к ней, но она что-то ему не понравилась, и потому он не имел к ней доверенности, хотя она и ласкалась этой надеждой по причине большого ее желания властвовать. Несмотря, однако ж, на это, он назначил ей на содержание по 60 тысяч рублей в год и отвел ей комнаты во дворце с услугой. Когда я видел ее, она была уже старухой, но меня уверяли, что она была отличной красоты, но до того любострастна, что даже
Через день по приезде моем я был с визитом у герцогини Курляндской, которая жила недалеко от меня и приняла меня очень ласково.
Царь, освободясь от болезни, въехал торжественно в Москву 15 февраля.
Февраля 19 Его величество назначил в члены Верховного совета князя Василия Долгорукого, своего второго гофмейстера, и таким образом Совет составился из шести членов, вместо прежних бывших четырех.
Из депеши моей королю, моему государю от 10 января видели, что в России было две партии: Еолицынская и Долгоруковская. По приезде двора в Москву барон Остерман пристал к Долгоруким и тем много содействовал к равновесию с Еолицынской партией, которая, быв открытым врагом иноземцев и иностранных обычаев, хотела отдалить Остермана и заставить царя остаться в Москве, возвратиться к старинным русским обычаям и отказаться от роли, которую великий Петр I стал играть в свете.
Февраля 22 Его величество пожаловал князя Ивана Долгорукого, своего любимца, в обер-камергеры и в тот же день возложил на него орден Св. Андрея. Второй его любимец Бутурлин произведен в генералы и назначен прапорщиком в Кавалергардский корпус.
За несколько до сего дней получил я повеление короля, моего государя, просить царя о принятии в свою службу г. Кейта, брата графа наследственного маршала Шотландии. Сей Кейт 9 уже лет имел в Испании чин полковника, но оставался без полка, потому что был не католического вероисповедания. Его Царское величество так был милостив, что тот же час велел принять его в свою службу с чином и жалованьем генерал-майора.
Марта 1. Царица, бабка царская, была в первый раз у Его величества, но юный государь, боясь, чтобы она не стала говорить с ним о делах государственных, сделал так, что не оставался с нею наедине, и хотя обращался с ней весьма вежливо, однако же не допустил ее говорить ни о чем.
Марта 7 совершилась коронация Его величества.
Марта 9 чужестранные министры получили приглашение от имени Его величества приехать вечером на Царицын луг, где были фейерверк и бал.
Марта 10 Его величество велел кормить народ на большой дворцовой площади, где были сделаны два больших фонтана, один с красным, другой с белым вином.
Марта 11 Его величеству угодно было почтить дом мой и ужинать у меня. Я принял его так великолепно, как только мог. У меня было накрыто три стола, по двадцать кувертов на каждом, а до ужина и после ужина был большой концерт. Вот все что я мог сделать, смотря по малому времени, которое имел для приготовления к сей чести: ибо Его величество приказал уведомить меня только накануне. Царь пробыл у меня за час до полуночи, а за столом просидел с лишком полтора часа, чему все удивились, потому что он остается за столом обыкновенно не более четверти часа. В эту ночь опорожнили у меня до 500 бутылок вина.
Я забыл сказать, что в день коронации царь произвел в генерал-фельдмаршалы князя Трубецкого и генерала князя Долгорукого, который командовал войсками в Персии, да еще четверых в генерал-лейтенанты.
Марта 13 получено известие, что герцогиня Еолштейн-Еотторпская разрешилась от бремени принцем и по сему случаю был на другой день, 14-го числа, во дворце бал, на который приглашен был я со всеми чужестранными министрами.
Марта 17 барон д\'Абихсдаль, обер-церемониймейстер, был у меня, и после длинного предисловия сказал мне с величайшей доверенностью, что он желал бы поговорить со мной об одном деле с тем, чтобы оно осталось между нами. Дело состояло в том, что он спросил меня: буду ли я доволен, ежели Его величество пожалует мне орден Св. Андрея и может ли носить сей орден тот, кто имеет уже орден Золотого руна? На это я отвечал, что все знаки отличия, которыми угодно будет Его величеству меня удостоить, я приму за величайшую для себя честь, но просить о том никогда не стану. Что же касается до второй статьи, то я могу его уверить, что Золотое руно не мешает другим орденам, потому что король, мой государь, получил от папы разрешение, чтобы кавалеры сего ордена могли получать и другие, и что теперь у нас более 20 кавалеров Руна носят и другие ордена.