Петр Конашевич Сагайдачный
Шрифт:
Здесь месяцами гостили путешественники из разных стран мира: высшие духовные сановники Рима, выдающиеся духовные лица Востока. В замке можно было встретить и первого русского эмигранта, врага царя Ивана Грозного князя Андрея Курбского, и велеречивого поляка Иоанна Златоуста, и знаменитого иезуита Петра Скаргу. Сооружение, окруженное мощными стенами с башнями, занимало огромную площадь. Это был, по сути, отдельный город, где кроме дворца находились и храм, и другие здания – для шляхты, музыкантов, печатников.
А печатником у князя Острожского был не кто иной, как славянский первопечатник Иван Федорович. Федорович (Федоров) основал типографию в Москве в 1550-х годах, но столкнулся в этом деле с опасностями, потому что в московских землях в литературе тогда видели признак бесовщины. Поэтому проработавшую несколько лет типографию Федорова сожгли, а ему самому около 1565 года пришлось уехать. Он был любезно принят королем Сигизмундом II Августом, организовал
Ректором главной Острожской школы, праматери высших учебных заведений в украинской земле, был грек Кирилл Лукарис, впоследствии патриарх константинопольский.
И вширь, и вглубь
Итак, как видим, край, где родился Петр Конашевич Сагайдачный и проходило его становление, был, по сути, «островом культуры» тогдашней Украины: здесь начинались важнейшие сдвиги в культурном, религиозном и государствообразующем процессе руськой-украинской нации. Здесь в то время рождались идеи национальной политической автономии Украины, и отсюда распространялось интеллектуальное движение национального самосознания.
О происхождении и юношеских годах Сагайдачного сохранились скупые свидетельства. Украинский шляхтич Иоаким Ерлич, соратник Петра в битве под Хотином, сообщает, что «он был шляхтич из Самбора». Из панегирика Саковича «Вірші на жалісний погреб гетьмана Сагайдачного» узнаем:
Уродился он в краях подгорских премисских.Выхован в вере церкви всходнеи з лет детинских.Хотя у Саковича нет непосредственных сведений о происхождении гетмана, в книге помещена характерная гравюра: портрет гетмана на коне. В левой верхней части рисунка изображен его герб, имеющий форму перевернутой вниз подковы, увенчанной крестом (в геральдике такой крест называют «Побог»). Вне всякого сомнения, Касьян Сакович, выпускник Замойской и Краковской академий, хорошо осознавал историческое значение фигуры Сагайдачного. Поэтому рисунок несет важную информацию.
Историк Петр Сас поддерживает мнение о том, что родовая фамилия Сагайдачного – Конашевич. Она идет от мелкопоместного шляхетского рода из Подгорья Конашевичей-Попелов. Шляхтичи Попелы не имели какой-то устоявшейся гербовой традиции и употребляли различные гербы, прежде всего «Сас» и «Сулима». А «Побог» перешел к ветке Конашевичей-Попелов от рода магнатов Конецпольских. По древней королевской привилегии юношам из рода Попелов следовало выставлять на войну четырех конных воинов-лучников. Пожалуй, здесь следует искать истоки славы Сагайдачного как искусного лучника.
Прозвище/фамилия Сагайдачный происходит от татарского слова «колчан», или «саадак», что означает «дикий козел», а в переносном смысле – колчан для стрел, обтянутый кожей дикого козла.
По одним сведениям, Сагайдачный родился вблизи Самбора, по другим – около Перемышля, в Подгорье. Отца Сагайдачного – православного шляхтича – звали Конон, или, по-украински, Конаш. Отсюда и Конашевич.
Известный украинский писатель Андрей Чайковский, автор романа «Сагайдачный» (1924–1929), так описывает свои поиски: «Я проверил, что в шляхетском
Итак, Чайковский видит в Сагайдачном человека простого, а не шляхетского происхождения, что вполне естественно для советского писателя, который вынужден был добавлять к национальным соображениям классовые. Чтобы подтвердить, в первую очередь, тезис о классовой природе казацкого движения, автору следовало вывести родословную Сагайдачного от крестьян.
Еще одну версию происхождения Сагайдачного находим в романе Данила Мордовца (1882 г.): «На Днестре, в городе Самборе, жила женщина благочестивая, старая вдова, по прозвищу Сагайдачиха. Было у нее единственное чадо любимое – сынок Петрусь. Это был мальчик тихий, послушный, хотя и нередко огорчавший мать странными выходками, которые заключались в том, что он частенько пропадал целыми днями и неделями, а потом появлялся верст за сто, а то и больше от родного города и возвращался оттуда или с чумаками или с почаевскими и киевскими паломниками… Его школьные наставники не могли не видеть, что он был очень богомольный, много читал священных книг. Надеялись, что получится из него монах-отшельник. То на то и получилось – юный Сагайдачный пропал, просто пропал без вести. Где он пропадал – никто не знал: одни думали, что из-за своей грамотности и необычайной набожности он ушел на Афон, где издавна спасался его земляк Иоанн из Вишни; другие, более смелые, подозревали, что он отправился на Запорожье».
Так досоветский роман подчеркивает прежде всего благочестие будущего гетмана, выдвигая на передний план такой важный аспект его жизни, как защиту православия, к которому Петр Конашевич с детства готовился как к священной миссии.
Мы должны принять во внимание эти две версии – и мы приводим их в этой книге. Не доверять им нет смысла: они имеют достаточную долю достоверности, а в уточнении нуждаются лишь детали (например, год рождения), что не является решающим фактом, поскольку погрешность не превышает 5–10 лет. Благочестие Петра Сагайдачного в последние годы жизни носило характер скорее показательный, нарочитый: оно не мешало ему грабить в Московии православные церкви. Что касается версии о его простонародном происхождении – даже если она правдива, то Сагайдачный отнюдь не стремился это афишировать: наоборот, подчеркивал свое шляхетство.
Напомним, что неизвестен даже точный год его рождения (приведенная нами дата принята с определенной степенью условности, историк Петр Сас полагает, что Сагайдачный родился где-то около 1678 года). Чуть больше известно о годах его учебы. Есть свидетельства, что сначала Петр Сагайдачный учился в Галиции, а уже потом в Острожской академии.
Учебное заведение, студентом которого посчастливилось быть Петру Конашевичу, современники называли по-разному: коллегия, трехъязычный лицей, академия. По сути, он совмещал элементарную, среднюю и начала высшей школы. В Острожской академии, как в любой школе Средневековья, излагались предметы «тривиума» – грамматика, риторика, диалектика, а также «квадривиума» – арифметика, геометрия, музыка, астрономия. Большое внимание уделялось изучению языков – греческого, латыни, старославянского. Изучался и украинский книжный язык. К преподаванию привлекались квалифицированные учителя: Никифор Парасхес, который перед этим десять лет преподавал в Падуанском университете, уже упоминавшийся будущий константинопольский патриарх Кирилл Лукарис. Вокруг академии сложился кружок ученых и литераторов. Студенты имели возможность быть самыми первыми читателями полемических произведений антикатолического направления Герасима Смотрицкого «Ключ царства небесного» и «Календарь римский новый», Василия Суражского «О единой истинной православной вере». Синтетичные и широкие гуманитарный и научный циклы академии предлагали студентам не только традиционалистские ценности, опиравшиеся на византийскую образованность и идейное наследие Киевской Руси. В XVI веке на украинских землях достаточно ощутимо заявила о себе культура Возрождения с характерным для нее гуманистическим мировоззрением и обращением к античному наследию. Идеи Возрождения развивали ранние украинские гуманисты – Юрий Дрогобыч (1450–1494), Павел Русин (1470–1517), украинско-польский поэт из Самбора Григорий Русин-Самборчик (1523–1573). Известным в Европе стал и украинско-польский мыслитель и писатель Станислав Ореховский (1513–1566).