Пётр Машеров. Беларусь - его песня и слава
Шрифт:
По глубокому убеждению Петра Мироновича, на процесс сближения наций благотворное влияние оказывает культура. Вбирая наиболее ценное из опыта и достижений братских республик, она «становится богаче и вместе с тем ближе, доступнее, понятнее всем народам страны... Утверждаются общие эстетические нормы, жанры, складываются традиции, что отнюдь не “унифицирует”, не “нивелирует” духовную жизнь наций, а, наоборот, делает ее более многогранной и полнокровной».
По мнению ученых-обществоведов, данная статья явилась хорошей платформой для концептуального развития в сфере межнациональных отношений.
Глава
Честен в помыслах, благороден в поступках
В отечественной истории фигура Машерова стоит рядом с Брежневым и Косыгиным. Они плодотворно работали в одной связке. К сожалению, «осведомленные» любители домыслов и сплетен, пытаясь пустить общественное мнение по ложному следу, исписали горы бумаг о предубеждениях Леонида Ильича. Дескать, он недолюбливал белорусского лидера, чье имя задевало самолюбие генсека.
Если, предположим, это было так, то Брежнев не рекомендовал бы Петра Мироновича, по существу, на вторую роль в государстве. Ложные слухи отметала и Полина Андреевна. Приезжая в Москву, она непременно навещала супругу Брежнева Викторию Петровну, очень хозяйственную женщину. Обе умели прекрасно вязать и иногда обменивались узорами для вязания, вспоминали различные житейские истории. Нередко к дружеским беседам присоединялся Леонид Ильич. Он тепло отзывался о Беларуси, где работал в Оршанском округе, когда был молодым специалистом. Приезжал сюда и позже, занимая высшие партийно-государственные посты в СССР. И всегда передавал искренний привет Петру — так Брежнев по-дружески называл Машерова.
Другое дело, что в целом в стране нарастали центробежные тенденции, вызывавшие обеспокоенность у мыслящей элиты, к которой, безусловно, принадлежал и Петр Миронович. На заключительном этапе брежневского правления темпы экономического развития упали почти втрое — до ежегодных 3 процентов и ниже. Конечно, сказалась медлительность реформ. А также то, что США умышленно обвалили цены на нефть. Один баррель «черного золота» стоил всего 8 долларов. Необходимо было использовать интеллектуальный багаж страны для эволюционной модернизации производства, что позволило бы сформировать новый информационно-технологический уклад и «оседлать» длинную волну экономического роста. Но ее просмотрели неэффективно функционировавшие институты государственной власти.
Спонтанные эксперименты не были присущи белорусскому лидеру. Он всегда действовал по принципу: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Как следствие, машеровский период, который охватывал 1965—1980 годы, характеризовался высоким динамизмом в развитии экономики. Назову лишь несколько цифр. Темпы роста валового общественного продукта за это время составили 308 процентов, промышленности и сельского хозяйства — соответственно, 417 и 125 процентов, национальный доход утроился.
Разумеется, столь впечатляющие достижения, прежде всего, стали возможны благодаря трудолюбию белорусского народа. Но, несомненно, и благодаря тем продуманным решениям, которые принимались с участием и по инициативе Петра Мироновича.
Машеров не просто отличался ясным умом и здравым смыслом. Он был и просвещенным человеком, политическим мыслителем, слыл великолепным оратором. Кто хоть раз его слушал, тот навсегда запомнил глыбистые, литые
Чтобы не быть голословным, приведу такой факт. К 70-летию Петра Мироновича я с журналистом Иосифом Калютой готовил интервью для печати. Скульптор Анатолий Аникейчик, вернувшийся из поездки в США, где он с драматургом Андреем Макаенком находился по случаю открытия в Арроу-парке г. Нью-Йорка бронзового бюста белорусскому песняру Янке Купале, поведал о прелюбопытнейшей детали. В Америке разворачивалась избирательная кампания. Один влиятельный журнал предложил читателям неожиданный тест-анкету: «Кто из зарубежных деятелей мог бы стать президентом США?» Среди кандидатов в президенты фамилия Петра Мироновича значилась на первом месте.
Популярность у американцев он приобрел после того, как уладил с Кубой. Великий бунтарь Фидель Кастро, возмутившийся непоследовательными, неразумными шагами Москвы в отношении острова Свободы, никого из СССР не принимал. Согласился только на встречу с белорусским лидером. Два партизана-героя провели за переговорами более четырех часов и уладили все вопросы. Казалось бы безнадежное поручение Политбюро было с блеском выполнено.
Имея мировую известность, Машеров строго относился ко всяким попыткам своего «жизнеописания», оставался скромным человеком. Почему? Думаю, ответ содержится в мудром изречении американского поэта и философа Ральфома Эмерсона: «Ничто не отличается такой простотой, как величие».
Любившая Петра Мироновича «Комсомолка» попросила рассказать в статье о смелом эпизоде из его военной биографии. Я ответил, что такой номер не пройдет. Но редактор газеты убеждал, что это надо для молодежи. Эдуард Шеварднадзе, занимая аналогичное положение, не стеснялся описывать свои бесстрашные приключения в борьбе с коррупцией и мафией.
Восьмидесятый год был не из легких. Машеров, можно сказать, безвыездно находился в командировках. Его вертолет буквально «висел» над республикой. Время же поджимало. Мне ничего не оставалось, как пойти в библиотеку, где в краеведческом отделе, просматривая воспоминания бывших партизан и подпольщиков, быстро отыскал нужную фактуру. Сослуживцы рассказывали о том, как однажды в метель Петр Миронович с группой боевых друзей, став на лыжи, незаметно приблизились к фашистскому гарнизону и уничтожили его. Причем никто из партизан не пострадал.
Когда материал был готов, Машеров с интересом прочитал это место, но тут же сказал, словно отрубил:
— Да, такое действительно было, но писать об этом не будем.
— Почему? — не сдержался я.
— Руководителям моего уровня несолидно да и неэтично заниматься мемуарными самовосхвалениями. Знаю, что многие этим увлекаются, пытаясь выставить свои персоны в наилучшем свете. Но людей ведь не обманешь, вокруг пальца не обведешь. Они, и только они,— самые строгие и справедливые судьи.