Пётр Машеров
Шрифт:
В компании я старался всегда быть веселым, доброжелательным и, чего греха таить, любил поговорить. Эту же слабость позже проявлял и выступая с трибун. Бывало, Мазуров напоминал мне: “Петр, закругляйся… ”»
…Будучи на пенсии, Мазуров с женой по приглашению Машерова посетил Беларусь. И Петр Миронович пожаловался своему другу: «Ты знаешь, как тяжело работать. Никто не интересуется делами. Дождливое лето, все полегло, кормов нет, рубим ветки с кустов, целый день провожу в хозяйствах, летая на вертолете».
А Мазуров тактично пожурил:
– Ну что ты на этом вертолете летаешь? Это же так опасно. Разве нельзя на машине добраться?
– Нет, так быстрее. А вспомни, Кирилл Трофимович, как сам «Чайку» водил, объезжая
— Тогда было другое время.
— Тем не менее и теперь право на должность надо доказывать каждодневным трудом, — ответил ему Машеров. И немного помолчав, вновь с грустью продолжил: — Никому нет дела до нас, никто не интересуется, что делаем, как, в каких условиях. Позвоню в Москву — и тишина.
— Слушай, Петр, ты радуйся, что тебе не мешают. Меня вон как муштровали в свое время при Хрущеве. Постоянно звонили, интересовались, например, как растет кукуруза, картошка. Указывали, приказывали, угрожали… А ты работай как работаешь. И дела у тебя идут неплохо, — утешал его Мазуров.
Разговор их состоялся как раз в то время, когда Брежнев отошел от дел, а в Политбюро больше думали о будущих должностях, наградах, о том, как лучше угодить немощному человеку.
Нельзя сказать, что и Мазуров, и Машеров были дерзкими, ссорились. Наоборот, видя, что идет большая волна восхваления, славословия, восторженных эпитетов, высоких оценок в адрес первых лиц партии и государства, не спешили высказывать свое мнение принародно.
Они хорошо понимали, что существует система подслушивания. Поэтому никогда не высказывали в служебном кабинете, на квартире, даче серьезной критики в адрес какого-нибудь высокого московского руководителя. Делились своим мыслями с собеседником, гуляя, например, по лесным тропинкам, когда их никто не мог услышать, даже люди из собственной охраны…
Прогуливаясь на даче в «Дроздах», они любовались, как лес окутывал легкий, молочно-белый туман. На ветвях деревьев дрожали, как стекляшки, крупные капли. Иногда они срывались, падая, шелестели на листьях и осыпались на корни, на покрытую опавшими листьями землю. Под деревьями было сыро. Туман начал исчезать, и все березы казались плакучими. Эта осенняя капель навевала в душе Машерова непонятную тоску. Они дружески разговаривали. Нечасто выпадали такие минуты, когда можно без лишних «глаз» и «ушей» доверительно делиться мыслями. И все же заметили, как председатель КГБ Я. Никулкин часто брал в руки бинокль и наблюдал. Он приехал следом за ними на свою дачу, которая находилась рядом с «машеровской».
– Пусть смотрит, все равно нас не услышит, - улыбнулся Машеров.
О руководителе КГБ республики Иван Шамякин рассказывал: «Как-то в Москве, прогуливаясь по Георгиевскому залу, Никулкин рассказывал мне свою биографию и не мог вспомнить республику, в которой работал: “Там, за Волгой..” — Я подсказывал: “Марийская, Мордовская, Татарская, Башкирская...” — “Во, Башкирская”, — вспомнил проницательный разведчик...»
Прожил Мазуров чуть более 75 лет, умер 19 декабря 1989 года. Герой Социалистического Труда, награжденный пятью орденами Ленина, орденом Красного знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Чехословацкой Социалистической республики, народный депутат СССР оставил после себя добрую людскую память.
После смерти Кирилла Трофимовича родные нашли в его бумагах листок с посланием внуку: «Будь верен Отчизне, измены она не прощает».
В некрологе в связи со смертью Кирилла Трофимовича говорилось: «На всех участках, куда его направляла партия, К. Т. Мазуров проявлял себя талантливым организатором. Ему были присущи яркий природный ум, высокая деловитость, большая работоспособность, партийная принципиальность, кристальная совесть. До последних дней своей жизни он жил заботами людей, отдавал много сил работе по организации ветеранского движения,
Не случайно на его могиле на Новодевичьем кладбище в Москве всегда лежат свежие цветы. Его яркая жизнь — еще одна страничка нашего прошлого, нашей истории.
Борьба за новое общество требует многого, и не каждому это дело под силу.
Петр Машеров
Для того, чтобы быть абсолютно уверенным в чем-то, надо знать об этом либо всё, либо ничего.
Генри Миллер
Солнечное мартовское утро настойчиво стучалось в окна большого города. Сосны за железной оградой дома по улице Красноармейской стояли притихшие. Накануне гуляла ветреная оттепель, шел мокрый снег. Стволы деревьев были облеплены снегом, ветви сгибались под белой тяжестью. Снег шапкой навис над беседкой, горбился на скамьях. А через неделю снежное покрывало осело, побурело. Кора на комлях почернела, словно обгорела. Голые, мокрые липы над грязным снегом тоже чернели, как обожженные. На ветвях, как капельки, поблескивали почки. А когда солнце пригрело совсем по-весеннему, побуревший снег начал таять на глазах. Начали подсыхать черные полосы на соснах. Позеленели стволы лип.
Выйдя из квартиры, Машеров осмотрелся, увидел, как изменилась жизнь в природе, обрела новый ритм. Как будто яснее сделался ритм и в делах республиканской парторганизации, в работе прибавилось больше порядка, деловитости. Он взглянул в небо и улыбнулся, словно что-то вспомнив из своей юности. В жизни, как и в природе, все движется по вечному кругу. Ранее темные облака, наводившие грусть, в конце марта похорошели, как на выданье молодые девицы. Еще недавно плыли рваные обрывки их пестрых кожухов, застилая без просветов небо, а тут начали яснеть, кудрявиться и выплывать издали, как белеющие парусники. Они подолгу стояли в лазури над головой, словно радуясь теплу, лаская душу человеческую. Ибо они, дорогие и вечные облака, - тоже частичка его Родины.
Он шел с охранником к зданию ЦК КПБ и как всегда размышлял о будущем рабочем дне, о людях, чью судьбу решают кадровые работники партийных, советских, хозяйственных органов.
Кадры… Действительно, они решают все.
В этой решающей сфере работы партийных и государственных органов, пожалуй, как ни в какой другой, рождается много стереотипов, шаблонов, от которых, считал он, нужно избавиться. Слово «номенклатура», символизировавшее в его бытность, да и позднее, во многом отжившую систему так называемой работы по подбору, расстановке и воспитанию кадров, иногда носило негативный характер.
На практике номенклатурная система работы с кадрами довольно сложная и зависит от многих факторов и, прежде всего от того, кто находится наверху кадровой лестницы; если он действительно толковый, талантливый, интеллигентный, то и кадры подбираются по этим же признакам.
Машеров принадлежал к первым. До того как он возглавил республиканскую парторганизацию, уже имел богатый опыт комсомольской и партийной работы, был в расцвете сил.
Высокое положение могло способствовать развитию грубости, нетерпимости, и мы погрешили бы против истины, сказав, что работа на такой высокой должности позволила ему развить самостоятельность, решительность, твердость, изобретательность и свой природный аналитический ум. Машеров не уступал в эрудиции коллегам по бюро ЦК КПБ, Политбюро ЦК КПСС. Он знал о реальных проблемах и жизни простых людей. Желая упрекнуть, а не похвалить Машерова, Брежнев однажды назвал его «народником», а за впечатляющие речи - «белорусским соловьем».