Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века
Шрифт:
Особенно же многочисленны были иностранные источники при законодательной работе над русской Табелью о рангах. В руках законодателя и в тех учреждениях, где работали над этим законом, находились табели: датская «О рангах датского двора» короля Фридриха [I] от 11 февраля 1717 года [370] ; «Ранги шведского двора» короля Карла [XI] от 21 февраля 1696 года [371] ; «Королевское прусское учреждение о рангах» от 15 апреля 1705 года короля Фридриха [372] . Те же, а также и другие: английская, саксонская, французская, венецианская и польская, которые были менее значительным источником для русской Табели, находятся в Архиве Министерства иностранных дел – «Дела, касающиеся до образования
370
Мор. арх. Дела графа Апраксина. № 206. Л. 207–213.
371
Там же. Л. 156–161.
372
Там же. Л. 169–174.
Значение для русского законодательства полных переводов отдельных законодательных актов разных европейских государств было неодинаковым. Степень влияния на русские акты одних законодательных источников была большей, других – меньшей. Но все они были полезны и нужны для Петра и его сотрудников по правотворчеству вследствие того, что главным, основным источником для законодательства Петра I являлся писаный закон, а не консультант-иноземец. Благодаря этим переводам законодатель имел возможность пользоваться подлинным законом в полном его объеме, а не в выдержках, не в рецепции или интерпретации иностранного консультанта, сотрудника царя. Законодатель, лично изучая иностранный закон, мог самостоятельно и независимо выбрать то, что ему было нужно, и использовать в той мере, в какой он находил полезным. Поэтому, например, морские ордонансы Людовика XIV, как будет видно дальше, оказали свое влияние даже на те законы, которых, казалось бы, совершенно не должны были и касаться, например на организацию способов и органов государственного контроля, управление лесами, организацию госпиталей, программу духовных учебных заведений и прочее.
Кроме того, для самого Петра I, этого выдающегося самоучки, чтение и сравнительное изучение иностранных кодексов, являвшихся результатом большого развития теоретической мысли, многостороннего опыта и вообще западной культуры, было школой, университетом, расширявшим его умственный кругозор, содействовавшим выработке юридического мышления и дававшим образцы многообразного воздействия правителя на общественную и экономическую жизнь страны. Петр с изучением иностранных законов рос, становился более независимым, глубоко понимающим и искусным в правотворчестве.
Вследствие такого значения иностранных законодательных актов остановимся подробнее на организации их переводов при Петре I.
Инициатива в переводной работе – намечание нужных законов, указание переводчиков, приемов и сроков работы – принадлежала также Петру и осуществлялась через ближайшего исполнителя всех распоряжений царя – его кабинет-секретаря, А. В. Макарова. Через него [Макарова] обычно и шла переписка по поводу переводов. Приведем несколько архивных сведений, обрисовывающих ход переводной работы.
Из переводчиков и одновременно крупных деятелей Петровской эпохи нужно назвать прежде всего Адама Вейде и Якова Брюса. У того и другого была постоянная связь с Кабинетом Петра, начатая, как уже было отмечено, еще в XVII столетии. Вот письмо Вейде Макарову от 6 июля 1699 года [373] , в котором он сообщает о ходе переводов военных законов и о затруднениях в переводной работе Я. В. Брюса: «Воинские правилы, – пишет Вейде, – конечно в будущей почте до милости вашей пришлю. Яков Брюс статьи, которые обещал, не успел заготовить, сказывает, что не чаял о выправлении русского языку столько делу быть; только станет спешить, сколько возможно».
373
Каб. П.В. II отд. Кн. 53. Л. 83.
Мы уже видели, что Брюс работал над переводом английских рангов в артиллерии и вообще в войсках английских в самом конце XVII века. И далее, когда он стал во главе Приказа артиллерии, его канцелярия сделалась одним из центров переводной работы. Брюс покупает экземпляры иностранных законов и руководит переводом их у себя в учреждении. Приведем несколько фактов, относящихся к разным годам и характерных в этом отношении. «В 1715 году, декабря в 18[-й] д[ень], по указу в[еликого]
374
Арт. музей. Штаб ген. – фельдц. [здесь и далее – «Артиллерийский музей. Штаб генерал-фельдцейхмейстера»]. Кн. 22. Л. 221.
В 1718 году, 15 ноября, Я. В. Брюс доносил из Лефе Петру о том, что получил тайно от своего друга давно разыскиваемую им [Брюсом] шведскую «Инструкцию ландcгевдингам [375] ». «И понеже оная до всех колегиев касается, и того для зело и оным надобна, чего ради я всякими мерами уже давно домогался оную здесь промыслить», – сообщал Брюс. И далее перечислял отрасли местного управления, которые были регламентированы в Инструкции:
Я надеюсь, что сие известие зело к колегиям надобно, ибо во оном упоминается не токмо о содержании артиллерии, но и как морские и сухопутные служители в уездах содержатся, также о всяких земских и гражданских делех подробно, о академиях, о госпиталах, о школах, о сиротстве, о нищих и гулящих людех, о содержании мостов и дорог, о почтах, о рудокопных и протчих делех, – вкратце сказать, о всем, что принадлежит ко владению и употреблению губернии.
375
Ландсгевдингом (ландсховдингом; landsh"ovding) в Швеции XVIII века именовался глава администрации провинции. – Примеч. науч. ред.
Вместе с тем Брюс сообщал, что он надеется в будущем получить от того же лица ведомость о Берг-коллегии и других [шведских] государственных коллегиях. При этом усердный сподвижник Петра привел некоторые подробности, обрисовывающие своеобразные условия приобретения нужных для России книг. Он получил «Инструкцию ландсгевдингам» «токмо за таким паролем, чтоб никто из их, так и из нашей свиты о том не ведал и, списав бы, паки назад отдал бы». Брюс находил уместным и желательным за такую услугу почтить лицо, оказывающее ему тайную помощь в приобретении шведских законов, некоторыми знаками внимания: «Ежели бы в[аше] в[еличество] соизволили милостиво приказать прислать недорогой мех соболей или хорошей лисей, чем его мог почтити» [376] .
376
ЗА ПВ. Т. I. С. 62.
В 1723 году в Синоде объявил словесный указ Петра I Феодосий, епископ Новгородский, – о том, что царь, «будучи в доме у ген[ерал-]фельд[цейхмейстера] и к[авалера] графа Брюса, указал новопечатную на немецком диалекте книгу, именуемую “Лексикон универсалный исторический”, каков у некоторых в Россию прибывших иноземцев, купецских людей, обретается, купить в Синод для исправления прежнего, с такого же “Лексикона” на славенский диалект учиненного перевода и ради совершенного, что не переведено, докончания» [377] .
377
Там же. С. 128–129.
Книги для перевода поступали в канцелярию Брюса постоянно и в большом количестве, так что в ней не успевали справляться с перепиской. Об этом мы узнаем из письма секретаря Брюса, извещавшего своего начальника: «Книг немецких и швецких, которые взяты от г[осподина] ген[ерала] Вейде, и e[го] ц[арское] в[еличество] изволил еще несколько прислать к тебе, генералу кавалеру, из Ревеля и указ переводить на словенский язык; и оные уже переводить зачали. А кому тот перевод переписывать набело, чтоб e[го] ц[арскому] в[еличеству] читать было, таковых писцов в артиллерии нет, а надобно человека два» [378] .
378
Арт. музей. Штаб ген. – фельдц. Кн. 21. Л. 182.