Петр Великий: личность и реформы
Шрифт:
К моменту прихода Петра к власти Земские соборы были уже изрядно забыты. Однако некоторые институты прежней системы действовали. Речь идет прежде всего о Боярской думе – высшем совещательном учреждении, состоявшем преимущественно из родовитой знати и родственников царя. По мере усиления самодержавия Боярская дума, как узкий сословный совет, утрачивала свое значение, чтобы в начале XVIII века исчезнуть в потоке перемен. Здесь нет преувеличения – никакого указа о ликвидации Боярской думы не сохранилось, а скорее всего, его даже и не было. Петр поставил Думу в безвыходное положение, прекратив пожалования в думные чины. Это означало, что Боярская дума – совет старцев – стала без пополнения попросту вымирать: если в 1698—1699 годах старцев было 112, то к 1712 году осталось лишь 49. Сведения о заседаниях Думы обрываются где-то около 1704 года, хотя уже с 1701 года ее функции как высшего правительственного органа стала выполнять
Любопытно, что в деятельности «Консилии» мы отчетливо видим черты все усиливающейся бюрократизации управления – тенденции, которая явственно наметилась еще в XVII веке. Она проявлялась в стабилизации состава «Консилии», установлении режима работы, строгом распределении обязанностей и ответственности ее отдельных членов. Эта тенденция проявилась и во введении различных форм делопроизводственных бумаг, журналов, протоколов, отчетности, чего не знала Боярская дума. Именно стремлением добиться эффективности и ответственности «Консилии» бюрократическим путем объясняется знаменитый указ Петра от 7 октября 1707 года на имя Федора Ромодановского: «Изволь объявить при съезде в Полате всем министром, которые в конзилию съезжаютца, чтоб они всякие дела, о которых советуют, записывали и каждой бы министр своею рукою подписывали, что зело нужно, надобно и без того отнюдь никакого дела не определяли, ибо сим всякого дурость явлена будет».
Образование Сената в 1711 году и было следующим шагом в организации бюрократического аппарата управления. Новое учреждение создавалось как высший орган управления, которому подчинялись все канцелярии и приказы, а также губернии и губернаторы. Формальной причиной создания Сената был предстоящий отъезд царя на войну с Турцией весной 1711 года. Однако из петровских указов видно, что Сенат создавался не как временная комиссия, подобная «Консилии», а как постоянное высшее правительственное учреждение. Указ 2 марта 1711 года определил направления работы Сената на длительную перспективу, целую программу мероприятий, которые поручались новому учреждению. Среди них – ведение торговлей, откупами, правосудием, смотрами дворян и других служилых людей. Особое внимание Петра занимали финансы. В этот же указ включен широко известный афоризм Петра: «Деньги – артерия войны». Указы Петра ориентировали сенаторов на иные, чем прежде, принципы и формы работы. Так, указ от 5 марта 1711 года вводил, в сущности, принцип коллегиальности, при котором соблюдалось равенство при решении дел, и без общего согласия указ в действие не вступал: «…голосы иметь равные и у всяких указов потписывать всем своими руками. И что хотя один не потпишет и засвидетельствует неправо, тому быти приговору, то и прочие не действенны суть. Однакож, надлежит тому, хто оспорит, тое протестацию дать за своею рукою на письме».
Впервые в государственном учреждении, подобно армии, вводилась личная присяга. В ней особо подчеркивалось, что чиновник обещается «честно и чисто, неленостно, но паче ревностно исполнять звание свое», имея в виду следующее: «…во-первых, верность моему государю и всему государству; второе – правду и правый суд, как между народом, так и в деле государственном; третие – в збирании казны и людей, и протчего всего, чего государя моего и государства сего интересы требуют, какое оныя звание не имеют, – все то истинно исполнять до последней своей издания силы».
Сразу же после образования Сенат, в отличие от Боярской думы и «Консилии министров», получил канцелярию, состоявшую из многочисленных отделов – «столов», наполненных подьячими. Более того, с годами Сенат, превратившись в огромное по тем временам учреждение, «оброс» различными вспомогательными конторами и канцеляриями.
И хотя подобное высшее правительственное учреждение создавалось впервые и по своей бюрократической сути коренным образом отличалось от Боярский думы и «Консилии», оно все же несло на себе многие черты старой, архаичной организации управления, характерной для системы центральных учреждений – приказов. Покончить со следами архаизма, построить новый бюрократический аппарат, соответствующий созданному режиму неограниченной личной власти самодержца, – вот что стало очередной задачей Петра в области внутренней политики накануне завершения Северной войны.
На дорогах войны: от Нарвы к Полтаве
Экономические,
Сразу после Нарвы наиболее остро обозначилась проблема взаимоотношений с единственным оставшимся союзником. Петр стремился во что бы то ни стало сохранить союзные отношения с Августом и не допустить выхода Саксонии из войны, – в одиночку бороться с Карлом было крайне опасно. Кроме того, отправляясь в феврале 1701 года в Биржи (Биржай) на свидание с Августом, он рассчитывал втянуть в войну и Речь Посполитую, которая с недоверием посматривала на внешнеполитические авантюры своего нового короля и враждебно относилась к Петру – его незадачливому союзнику. Петру удалось добиться своей главной цели: Август подписал 26 февраля 1701 года договор. Однако он предусматривал значительные жертвы со стороны России во имя сохранения союзных отношений: Петр обещал предоставить в полное распоряжение Августа 15—20 тысяч солдат и 100 тысяч рублей, а также гарантировал передачу Польше Эстляндии и Лифляндии.
Итак, союзники решили продолжать прерванные неудачами военные действия в намеченных заранее районах: Россия – в Ингрии и Карелии, а саксонцы – в Лифляндии и Эстляндии. Однако свой план Августу осуществить не удалось. Карл XII, перезимовав в Дерпте и получив подкрепление из Швеции, двинулся к Риге и 27 июня 1701 года разбил саксонские войска фельдмаршала Штенау, которым пришлось покинуть Лифляндию. Русский вспомогательный корпус А. И. Репнина помощи союзнику не оказал и тоже отступил к Пскову – главной квартире русской армии.
И вот здесь, в потоке навсегда ушедших в прошлое событий мы можем не заметить поворота, мимо которого промчался пресловутый локомотив истории. Одержав блестящую победу под Нарвой и Ригой, Карл, таким образом, полностью выполнил свою задачу – изгнал неприятеля из прибалтийских владений шведской короны. И тут перед ним, несомненно, возникла дилемма: или двигаться на Псков, вслед за Репниным, чтобы добить Петра и принудить его к миру, или повернуть в Польшу – вслед за Августом. Если бы Карл избрал первый вариант, Петр оказался бы в очень сложном, если не сказать в драматическом, положении перед лицом 25-тысячной армии шведов. Но Карл двинулся в Польшу. Думаю, что в выборе направления Карл исходил из простой логики бойца, сражающегося на два фронта и решившего вначале победить наиболее сильного и поэтому опасного противника, а потом уж взяться за слабейшего. Нельзя сбрасывать со счета и два других фактора: первый – сильная личная неприязнь Карла к роскошествующему, коварному и беспринципному Августу, второй – необходимость дальнейшего расширения и укрепления Шведской империи. Но для успеха в войне на польской земле нужно было, по мнению Карла, свергнуть Августа, однако сначала предстояло победить его. Именно для этого Карл летом 1701 года перешел свой Рубикон и двинул полки не на Псков, а по дороге на Вильно. Этот шаг не был случаен: в Великом Литовском княжестве – части Речи Посполитой – было много явных и скрытых противников Августа II, не принимавших его как польского короля, равно как и его политику союза с Россией.
Карл XII при переправе через Днепр. Гравюра А. Зубчанинова с картины Седерштрома.
Решительность Карла встревожила и саксонцев, и поляков. Они пытались вступить с Карлом в переговоры, но тщетно. Август прибег к самому сильному, по его мнению, средству для достижения договоренности (конечно, в этот момент он мало думал о верности соглашению в Биржах) – отправил в лагерь Карла XII свою любовницу – графиню Марию Аврору Кёнигсмарк, необыкновенную красавицу, обладавшую к тому же таким умом, что даже ироничный Вольтер считал ее самой выдающейся женщиной XVII и XVIII веков. Очаровав потомка викингов, Мария Аврора должна была склонить его к миру. Но король не смог оценить ее достоинств, ибо попросту не захотел видеться с графиней. Делегацию польского сейма он принял и прямо заявил, что не желает говорить о мире, пока Август будет польским королем.