Петр Великий: личность и реформы

Анисимов Евгений Викторович

Часто мы не можем проследить завязку того или иного международного конфликта: источники или не сохранились, или их вообще не было. Здесь же конфликт начался с конкретного письма посла и ответа на него. Иной читатель усмехнется: подумаешь, конфликт! Но все измеряется в масштабах своего времени, и для Балтийского региона «зундское дело» целых шесть лет было одним из важнейших, ибо в нем были замешаны могущественные державы, и в первую очередь Россия. Силу ее ценили и боялись. Французский посол в России Ж.-Ж. Кампредон писал своему правительству о Петре, что «при малейшей демонстрации его флота, при первом движении его войск ни шведская, ни датская, ни прусская, ни польская корона не осмелятся ни сделать враждебного ему движения, ни шевельнуть с места свои войска… Он один из всех северных государей в состоянии заставить уважать свой флаг».

Беспокойство в Копенгагене после соответствующих демаршей Бестужева было велико, ибо к «зундскомуделу» Петр привязал уже известный читателю «голштинский вопрос». Об этом так говорилось в письме Остермана Бестужеву «Ваше благородие можете дацкому двору при сем случае приличным образом внушить, что хотя у Его царского величества как от герцога Голштинского, так и от многих других и сильных держав,

которые за него, герцога, заступают, довольные домогательства чинятся, дабы его величество в какие королю дацкому противныя меры привесть, однакоже Его царское величество, оставя все двора дацкого прежние к нему несклонные поступки, до сего времени не токмо от сего удалялся, но и его, герцога, и других от оного удерживал и весьма готов и склонен с Его королевским величеством в неотменной доброй дружбе пребывать, токмо б с страны Его королевского величества взаимно к нему поступлено было и Его королевское величество ныне имеет случай Его императорское величество при таких полезных и добрых сентиментах удержать и утвердить, когда в сей его справедливоя претензии (то есть пропуске через Зунд без пошлин. – Е. А.) ему надлежащее удовольство покажет». Легкий оттенок шантажа отчетливо виден в изящно изложенном тексте: удовлетворите наши зундские претензии – не будем поддерживать Голштинского герцога в его притязаниях на возврат Шлезвига, или будет наоборот. Эти демарши предполагалось подкрепить иными средствами. Бестужев писал из Копенгагена по этому поводу в 1722 году: «От Вашего величества зависит, ежели в том твердо стоять и чрез экипирование флоту и протчих подвигов воинских, здешной двор в неотменной уторопливости содержать…» В планах активной, если не сказать – агрессивной, политики «голштинский вопрос» был необычайно плодотворен. Он позволял держать в «неотменной уторопливости» Данию, ибо, гранича с ней на юге, Голштиния постоянно угрожала ее мягкому подбрюшью. Беспокоили Данию и разговоры о возможности прорытия канала из Балтийского моря в Северное (будущего Кильского) и создании порто-франко для русских товаров. Это было бы серьезным ударом по экономике Дании, ибо сборы зундской пошлины составляли важную статью ее дохода. К тому же Голштинский герцог Карл-Фридрих являлся, как мы помним, племянником бездетной королевы Швеции Ульрики-Элеоноры, поэтому Россия активно поддерживала голштинскую партию в Стокгольме, которая мечтала увидеть его на шведском престоле. Как известно, в 1720 году в Швеции был ликвидирован режим абсолютизма, к власти пришла родовитая аристократия. Россия в лице Петра и его резидентов не упускала возможности вмешаться в дела Швеции, активно поддерживая аристократических «республиканцев», ибо в отсутствии сильной единодержавной власти Петр видел самый надежный залог того, что в Швеции не окрепнет реваншизм, и, увлеченная борьбой группировок, ослабленная политически и экономически, она не будет опасна России. Поразительно, но одним из условий Ништадтского договора был пункт, согласно которому Россия обещала не только не интриговать против строя, возникшего после олигархической «революции» 1720 года, но и «все, что против того вознамерено будет и его царскому величеству учинится, всяким образом мешать и предупреждать искать изволит». Такая позиция могущественного соседа весьма импонировала шведской знати, только что укрепившейся у власти. Поэтому, когда начались переговоры о заключении союза, русские представители поставили условие, что если шведы не будут искать иного наследника престола, кроме герцога Голштинского – жениха Анны Петровны, то «мы не токмо но Нийштатскому трактату уже должны содержать, но и все то, что чины государственные еще вяшще для содержания своих прерогатив и вольностей и когда постановя в вечное время гарантировать будем». Следствием этих переговоров стал оборонительный союз России и Швеции сроком на двенадцать лет, подписанный 11 февраля 1724 года, – документ, уникальный для истории (в целом враждебных) русско-шведских отношений. Петр в этой ситуации проявил себя как тонкий дипломат и, будучи в целом политиком возможного, достиг невозможного: втянул своего вчерашнего непримиримого врага в союз, выгодный прежде всего России, ставшей подлинной властительницей Балтики. Как часто бывает, суть соглашения была заключена в секретных артикулах. В первом из них предусматривалось, что Швеция и Россия будут добиваться для Голштинии возвращения Шлезвига, во втором – что Россия и Швеция должны приложить все усилия к тому, чтобы «польскую республику стараться защищать при древней ее вольности, отвращая все противныя в таковом деле предприятия и замыслы». Говоря проще, российский император так же, как и в случае со Швецией, выступал против абсолютистских поползновений Августа, радея о сохранении режима дворянской республики в Польше, ибо это не позволяло Польше усилиться и оказать сопротивление возрастающему влиянию России в польских делах. Нужно помнить, что на протяжении почти всей Северной войны русские войска не покидали пределов Речи Посполитой, активно влияя на ее политическую ориентацию. Вот типичный указ Петра от 2 5 августа 1716 года: «Господа Сенат! Доносил нам посол князь Григорей Долгорукой, что при нынешнем состоянии дел в Польше и когда конфедераты, несмотря чрез наше посредство от короля им позволенныя полезныя кондиции, примиритца с оными не хотят, но по шведским факциям возмущение продолжают, и того ради интересом нашим потребно есть в Литву послать от Смоленска некоторое число войск, чтоб оныя с той стороны, а генерал Рен от Киева вступя, соединясь с доброжелательными нам, те неспокойные могли к миру принудить».

Немаловажным был третий артикул мирного договора: Россия разрешала Швеции беспошлинный вывоз хлеба, пеньки, льна и мачтового леса. Союз со Швецией стал мощным оружием против влияния в северном районе Англии, утратившей прежние прочные позиции в Стокгольме, и особенно против Дании, упорствовавшей в собственной трактовке зундских пошлин. Причем важно отметить, что Россия не была последовательно враждебна к Англии. Петр был готов к урегулированию отношений на какой-то паритетной основе, на признании сфер влияния на Балтике. В целом же русская политика на Западе после Ништадта отличалась активностью, особенно в Германии, где сходились интересы сразу нескольких крупных держав.

Неизмеримо выросло влияние России в Курляндии. Причем Петр действовал очень продуманно и тонко. Русские

эмиссары, выступая от имени вдовствующей герцогини Анны Ивановны, выкупали заложенные некогда курляндскими герцогами домены. В итоге этих частноправовых операций к Анне (читай – России) переходили владения герцогов и соответственно их сеньоральные права. Но все же наиболее жестко в конце 1724-го – 1725 году Россия действовала в «голштинском вопросе». К этому времени дело о браке герцога Карла-Фридриха и Анны Петровны было окончательно решено, и «голштинская партия» праздновала победу. Летом же 1725 года, уже при Екатерине I, Россия была на шаг от войны с Данией. Герцог торопил свою тещу с подготовкой армии. Холодные головы в правительстве Екатерины уговорили ее не спешить с войной против Дании, но весной 1726 года приготовления десанта велись необычайно активно, в Копенгагене царила паника, датчане просили Англию о вооруженной поддержке, и в начале лета англо-датский флот блокировал русскую эскадру в Ревеле, простояв на якорях до осени. В 1726 году конфликт с Данией по поводу притязаний герцога стал затухать – Меншиков, подлинный властитель России первых послепетровских лет, оккупировал Курляндию и задумал стать герцогом Курляндии… Но это уже другая история, хотя она своими корнями уходит в те принципы политики, которые были разработаны Петром и основывались, конечно, на гораздо более тонком учете всей совокупности международных отношений, в системе которых стала действовать Россия после Ништадтского мира. Активность петровской европейской политики, разумеется, получала весьма однозначную негативную оценку в политических кругах тех стран, которые также мечтали упрочить свое влияние в Германии, Прибалтике и Польше. Среди них были Англия, Франция, Австрия и поднимающая голову Пруссия. Весьма своеобразным выражением этого отношения стало так называемое «политическое завещание» Петра Великого, получившее широкую огласку и весьма популярное до сих пор, когда речь заходит о внешней политике царской России, да и Советского Союза. Вот его полный текст, опубликованный в СССР лишь раз, в 1946 году, в «Ученых записках» Московского историко-архивного института:

«1. Поддерживать русский народ в состоянии непрерывной войны, чтобы солдат был закален в бою и не знал отдыха; оставлять его в покое только для улучшения финансов государства, для переустройства армии и для того, чтобы выждать удобное для нападения время. Таким образом, пользоваться миром для войны и войной для мира в интересах расширения пределов и возрастающего благоденствия России.

2. Вызывать всевозможными средствами из наиболее просвещенных стран военачальников во время войны и ученых во время мира для того, чтобы русский народ мог воспользоваться выгодами других стран, ничего не теряя из своих собственных.

3. При всяком случае вмешиваться в дела и распри Европы, особенно Германии, которая, как ближайшая (страна), представляет более непосредственный интерес.

4. Разделять Польшу, поддерживая в ней смуты и постоянные раздоры, сильных привлекать на свою сторону золотом, влиять на сеймы, подкупать их для того, чтобы получить возможность участвовать в избрании королей, проводить на этих выборах своих сторонников, оказывать им покровительство, вводить туда русские войска и временно оставлять их там, пока не представится случая оставить их там окончательно. Если же соседние государства станут создавать затруднения, то их успокаивать временным раздроблением страны до тех пор, пока можно будет отобрать назад то, что было им дано.

5. Захватить как можно больше областей у Швеции и искусно вызывать с ее стороны нападения, дабы иметь предлог к ее покорению. Для того изолировать ее от Дании и Данию от Швеции и заботливо поддерживать между ними соперничество.

6. В супруги к русским великим князьям всегда избирать германских принцесс для того, чтобы умножать родственные союзы, сближать интересы и, увеличивая в Германии наше влияние, тем самым привязать ее к нашему делу.

7. Преимущественно добиваться союза с Англией в видах торговли, ибо это именно та держава, которая для своего флота наиболее нуждается в нас и которая может быть наиболее полезна для нашего флота. Обменивать наш лес и другие произведения на ее золото и установить между ее и нашими торговцами и моряками постоянные сношения, которые приучат нас к торговле и мореплаванию.

8. Неустанно расширять свои пределы к северу и к югу, вдоль Черного моря.

9. Возможно ближе придвигаться к Константинополю и Индии. Обладающий ими будет обладателем мира. С этой целью возбуждать постоянные войны то против турок, то против персов, основывать верфи на Черном море, мало-помалу овладевать как этим морем, так и Балтийским, ибо то и другое необходимо для успеха плана – ускорить падение Персии, проникнуть до Персидского залива, восстановить, если возможно, древнюю торговлю Леванта чрез Сирию и достигнуть Индии как мирового складочного пункта. По овладении ею можно обойтись и без английского золота.

10. Установить и старательно поддерживать союз с Австрией, поощрять для виду ее замыслы о будущем господстве над Германией, а втайне возбуждать против нее недоброжелательство в государях. Стараться, чтобы те или другие обращались за помощью к России, и установить над страною нечто вроде покровительства (протектората) с целью подготовки полного ее порабощения в будущем.

11. Заинтересовать Австрийский дом в изгнании турок из Европы, а по овладении Константинополем нейтрализовать его зависть, или возбудив против него войну, или дав ему часть из завоеванного, с тем чтобы позднее отобрать это назад.

12. Привлечь на свою сторону и соединить вокруг себя всех греко-восточных дезунитов или схизматиков, распространенных в Венгрии, Турции и южной Польше, сделаться их средоточием и опорою и предуготовить всеобщее господство над ними посредством установления как бы духовного главенства; таким образом приобрели столько союзников, друзей, сколько окажется их (дезунитов) у каждого из наших врагов.

13. Когда Швеция будет раздроблена, Персия побеждена, Польша покорена, Турция завоевана, армии соединены, Черное и Балтийское моря охраняемы нашими кораблями, тогда надлежит под великою тайной предложить сперва Версальскому двору, а потом и Венскому разделить власть над вселенной. Если который-либо из них, обольщаемый честолюбием и самолюбием, примет это предложение – что неминуемо и случится, – то употребить его на погибель другого, а потом уничтожить и уцелевшего, начав с ним борьбу, в исходе которой уже будет нельзя сомневаться, ибо Россия в то время будет обладать всем Востоком и большей частью Европы.