Петр Великий (Том 2)
Шрифт:
– Добро! – ударил его царь по спине. – Завтра же переведу тебя в гошпиталь артеям сим обучаться!
Урок окончился. Пётр поблагодарил Дмовского за «усердие» к наукам и уехал в Адмиралтейство.
Глава 14
ДЕЛ – КРАЙ НЕПОЧАТЫЙ
Пока государь разъезжал по новой столице, Екатерина занималась приготовлением к отъезду. О себе она мало заботилась.
– Много ли мне надо в походе? – спорила она с фрейлиной Варварой Михайловной. – Мне как
Она штопала, чинила, стирала чулки и платочки царя, с материнской заботливостью, никому не доверяя, укладывала сундуки и сама же подсмеивалась над собой:
– Всё равно половину отставит. Я знаю.
– Так зачем же хлопочете?
– А вдруг? Вдруг возьмёт?
Арсеньева без умолку щебетала, делясь с царицей своими «аморами».
– Смотри, – тоном опытного человека увещевала Екатерина. – Год-другой ещё попрыгаешь, а там ни с чем и останешься. Будешь в старых девках сидеть. Выходи лучше, пока я не уехала, за Ягужинского. Хочешь?
Из-за полураскрывшихся пухленьких губок фрейлины сверкнули мелкие редкие зубы.
– Покудова я при дворе, царица, никогда старой не буду. Очи померкнут, зубы повыпадают, шея станет жёлтой, в морщинах, – всё равно будут льнуть ко мне все.
– Больно нужна ты им будешь такая!
– А то, может, не буду? Как бы не так. Покуда я в чести у вас с Петром Алексеевичем, всегда любить меня будут. Я их знаю. Они рады у бабы-яги ноженьки лобызать, лишь бы им чинов высоких добиться. А через нашу сестру, фрейлину, сами знаете, во многом преуспеть можно.
За шутками и смехом они не заметили, как у двери остановился Александр Данилович.
– Ба! – подбоченилась Варвара Михайловна. – Только про интриганов обмолвилась, а он тут как тут.
Меншиков привык к шуткам свояченицы и не сердился на неё.
– Все балаболишь?
– Жениха все ищу.
– Мало ли их тут бегает.
– А я тебя хочу! Хочу быть светлейшей княгиней! Почему Дарье можно, а мне нельзя? – расхохоталась фрейлина.
– Ладно, сорока, – поцеловал её светлейший. – Женюсь. А покудова что беги к Дарьюшке. Нужда в тебе есть.
Арсеньевой не надо было повторять по нескольку раз одно и то же. Она сразу догадывалась, чего от неё хотят. «Вокабулу [309] , должно, имеет какую к царице», – сообразила она и немедленно исчезла.
– Ты один? – ласково поглядела Екатерина на Меншикова.
Он галантно расшаркался и приложился к её руке.
– С протобестией.
– Зови же его.
Александр Данилович высунул голову в дверь:
– Евстигней! Евстигней же!
Никто не откликнулся.
309
Vосable – слово (фр.).
– А,
В то же мгновение Евстигней появился в дверях:
– Се гряду. Благословенье Господне на тебя, царица.
– Два дела к тебе, – строго остановил его светлейший. – За первое, ежели с честью исполнишь, пятьсот рублёв денег получишь.
Глазки протодиакона блаженно сощурились:
– Бог даст – и в окно подаст…
– Второе же дело, – продолжал Меншиков, – воистину принесёт тебе протопресвитерство.
– Чаю и тщусь предстать перед лицом Саваофа в сём образе дивном.
– В том порукой тебе мой пароль, – подтвердила Екатерина, сделав ударение на «мой».
Выслушав всё с должным вниманием, Евстигней пригорюнился. Первого дела он не страшился. «Велика ли беда случится, коли на свете одной басурманкой убавится? – просто и без всяких колебаний решил он. – По крайности раскольники болтать перестанут, будто государь до сего дни с басурманкой якшается».
Куда неприятнее было второе поручение. Евстигней не представлял себе даже, как за него приняться. Ну как уличить венчанную жену государя, царицу Евдокию Фёдоровну, во-первых, в непотребной связи с майором Глебовым и, во-вторых, в тайных сношениях с сыном, якобы недоброе замышляющим против царя?
– Что ж приутих? – спросил светлейший.
– Боюсь, благодетели, как бы царь со стыда за блуд Евдокии Фёдоровны заодно с Глебовым и меня, грешного, тайну открывшего, на виску не вздёрнул… Да и царевича жалко. Тихой он больно.
– Протодиакон ты или дурак? – обозлился Александр Данилович и вдруг отступил, словно поражённый чудовищной догадкой: – Да уж верен ли ты сам государю? Уж не в одном ли гнезде сидишь с Яшкой Игнатьевым, коли смеешь чёрные дела царевича покрывать?
Протодиакон подумал было, что Меншиков шутит, но взглянул на его перекосившееся лицо и почувствовал такой жестокий ужас, что добрую минуту не мог шевельнуть онемевшим языком.
– Единому Христу поклоняюся! – завопил он наконец. – единого помазанника его, Петра Алексеевича, хвалю и славлю.
– То-то…
Протодиакон больше не спорил. Его отпустили с гостинцами и щедрыми посулами.
– Ничего не сделает, – раздумчиво сказала Екатерина, когда он вышел. – Страха ради поддакивал нам. А сам и не слушал.
Меншиков снисходительно усмехнулся:
– Всё сделает. Кому охота с фельдмаршалом, светлейшим князем Меншиковым в свары встревать? Не я ли губернатор Ингерманландии? Не я ли поставлен заместо государя «парадиз» стеречь?.. Как червя раздавлю.
Екатерина обняла светлейшего и поцеловала его в обе выбритые щёки.