Пётр второй
Шрифт:
Хотя она и была воспитана в зажиточной многодетной семье – сына бывшей московской дворянки и дочери разорившегося мелкого шляхтича, приходившихся друг другу ещё и сводными братом и сестрой, – но имела практическое понятие о домашнем и тяжёлом крестьянском труде.
Кроме старшей дочери Ксении, её мать Анна Васильевна родила ещё пять дочерей (Христину и по две Степаниды и Марии – взамен умерших в младенчестве) и пять сыновей (Федота, Василия, Николая, Давыда и Ивана).
Через несколько лет после замужества Ксении её родители вместе со всеми младшими детьми
Отец Ксении был бедным и незаконным отпрыском, представлявшим одну из побочных и засыхающих польско-литовских ветвей известного дворянского рода Раевских.
Родился он от любовной связи в 1862 году двадцатитрёхлетнего кандидата физико-математических наук Московского Университета дворянина Николая Николаевича Раевского с одной из первых богатых московских девиц Ксенией, скорее из любопытства к умным мужчинам, нежели к точным наукам, начавшей посещать университетские лекции.
Этот ярый славянофил так и не узнал о рождении добрачного сына, в феврале 1863 года неожиданно покинув Москву и поступив унтер-офицером в лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк под командование своего родственника – князя Яшвиля, сманившего способного молодого, патриотично настроенного мужчину военной службой во славу Отечества.
Мать Мартына – Ксения, став тогда жертвой бурной, но скоротечной любовной интрижки, была вынуждена бросить, попрекавших её родителей, и после родов уехать с новорождённым сыном из Москвы, от позора, к родственникам в западно-белорусскую деревню Гродненской губернии.
Там она со временем вышла замуж за Василия – местного вдовствующего зрелого зажиточного крестьянина из разорившихся мелких шляхтичей, на всякий случай, сохранив сыну фамилию и отчество его биологического отца – своего бывшего возлюбленного.
Даже в условиях деревенской среды мать и отчим дали Мартыну по возможности хорошее образование, научив его всему, что знали и умели сами, в том числе игре на стареньком фортепьяно и французскому языку, коим его мать владела в совершенстве.
Остальное довершили гены.
А со своим бывшим возлюбленным и отцом её сына Ксения больше никогда не виделась. Лишь обрывочные сведения о нём изредка доходили до северо-западной границы Беловежской Пущи. Здесь, дома она узнала, что её любимый Николя, в детстве получавший образование во Франции, Италии и Англии, и бывший затем в Москве одним из любимых учеников Т.Н.
Грановского, сделав после Московского Университета успешную военную карьеру, воевал сначала в Туркестане, а затем там же занимался хозяйством и благоустройством местного края.
Читала она и, в присланной ей из Москвы газете «Голос», его скандальную статью, вызвавшую жаркую полемику в обществе.
Редкие сведения о бывшем возлюбленном завершились в 1876 году известием о его героической гибели в Сербии, поднявшей восстание против Турции.
– Да, мой Николя стал достойным своих знаменитых отца и деда! – утерла она слёзы, узнав о гибели всё ещё дорогого
Ведь прадед её сына Мартына являлся знаменитым русским полководцем, героем Отечественной войны 1812 года, генералом от кавалерии Николаем Николаевичем Раевским.
С годами Мартын Николаевич влюбился в свою сводную сестру Анну Васильевну и попросил у родителей благословения.
Но уже дочь Мартына – Ксения, названная так в честь бабушки, рано выйдя замуж и сменив фамилию, окончательно похоронила свою связь с родом Раевских.
Теперь она стала частью большой семьи со странной фамилией Кочет.
По соседству с домом Петра проживали семьи его двух дядей – младших братьев отца – Трофима Климовича с женой, сыном Степаном и тремя младшими дочерьми, и семья бездетного примака Захара Климовича с женой.
Ещё один младший брат отца – бездетный настоятель Сергей Климович – отец Сергий служил и жил при Православной Церкви Рождества Святого Иоанна Крестителя, открытой в селе Пасынки ещё в 1891 году.
Родители Петра – Василий Климович с женой Глафирой Андреевной и младшими детьми: тринадцатилетним Василием, его сёстрами погодками Евдокией и Пелагеей и двухлетней Верой – жили на противоположной стороне улицы в их старой отчей хате.
А всего на два года старший брат Петра Васильевича – Парфений – давно служил в царской армии унтер-офицером, что для выходца из крестьян было весьма неплохо. И это автоматически оберегало его младших братьев Петра и Василия от призыва на обязательную воинскую службу, не отвлекало их от житейских крестьянских забот, от дома, семьи и детей.
Более того, старший Парфений уступил Петру планировавшийся свой земельный надел с участком для дома, с уговором, что после службы, может быть, поселится в доме у брата.
А пока основной и главной заботой Петра и Ксении стал сын Борис.
К счастью, тот рос здоровым и жизнерадостным, доставляя радость и удовольствие молодым родителям.
А почти за три года до этого, строительство новой хаты для старшего, из живших рядом сыновей – Петра, его отец Василий Климович начал с заготовки леса, коего в округе было в изобилии, особенно шедших для этих целей сосен и елей.
Этот строительный лес семья Кочетов начала заготавливать уже на исходе февраля, пока древесные соки ещё не набрали силу.
В апреле с брёвен сняли кору и со всех сторон обтесали.
Совместно мужчины решили нижнюю часть дома-пятистенки строить из сосны, а верхнюю из ели.
Закладка хаты была обставлена торжественно и даже таинственно.
Строя свои дома, белорусские крестьяне неосознанно полагали, что над этим процессом господствует какая-то сила, во власти которой потом будут находиться их благополучие и жизнь.
Поэтому, в качестве жертвы этим силам, крестьяне Гродненской губернии под наружные углы будущего дома клали монеты.