Петров и Васечкин в стране Эргония. Новые приключения

Алеников Владимир Михайлович

– Код, безусловно, есть, – подтвердил Владик. – Феромоны у них работают на полную катушку. Вы действительно считаете, что его можно расшифровать?

– Да, я считаю, что это вполне посильная задача для человеческого мозга.

– А мне кажется, их общество не контактно, – сказал Саша.

– В обществах муравьёв каждый работник выполняет свою функцию, – объяснил Владик. – У них может существовать отдельная каста солдат. Есть начальники, королева, а возможно, и король.

– Для нас это всё неприемлемо, Игорь Петрович! –

сказал прислушивавшийся к разговору Федя. – Если бы люди приняли такое общество за образец, мы бы жили в фашистском государстве. А фашизм надо истреблять везде и всюду. И человеческий, и муравьиный.

– С этим я полностью согласен, – кивнул профессор. – Только истреблять надо не муравьёв, а фашизм муравьиный.

– Я же говорю – муравьизм! – вставил Васечкин.

– Да, Петя, именно муравьизм! – подтвердил профессор. – И у людей в том числе. Тупое, бессмысленное, автоматическое муравьиное начало мешает мыслить, работать, радоваться жизни! Что касается Эргонии, то мы не знаем, кончилось биологическое развитие её жителей или всё ещё длится. Именно поэтому было бы очень интересно и важно понять их социальное устройство.

– А почему это так важно? – спросил Васечкин.

– А ты представь себе, что нам удастся перестроить муравьиное общество. В этом случае муравьи могут стать ценными помощниками людей. Например, в борьбе с вредителями лесов и сельского хозяйства. И мало ли ещё как. У муравьёв ведь особые способности.

– Совершенно новый этап бионики! – подтвердил Владик.

– Этап чего? – удивился Петров.

– Бионика – это наука о применении в технических устройствах принципов организации живой природы, – с удовольствием объяснил Владик. – Короче говоря, бионика – это соединение биологии и техники.

– Понял? – покосился на Петрова Васечкин. – Ты чего-то тормозишь, Петров! Может, ты тормоз? Так и скажи!

– Да понял я всё! – огрызнулся Петров. – Сам ты тормоз!

– Игорь Петрович, – спросил, высунувшись из радиорубки, Саша, – а вторая ветвь, она только на земле? Высшая степень развития наземных беспозвоночных, так что ли?

– Пока ничего другого мы не знаем, – развёл руками профессор.

– В море – это в первую очередь китообразные: дельфины, киты, – задумчиво сказал Владик. – Они, кстати, пока очень мало изучены. Известно только, что они общаются между собой, у них есть свой особый язык, и что в определённое время и в определённом месте они собираются вместе и поют.

– Как это поют? – удивился Васечкин.

– Очень просто. Сотни китов устраивают целый мощный хор. Например, пение синего кита громче рёва реактивного самолета.

– Да, это известно, – подтвердил Игорь Петрович. – Поскольку звуковые волны распространяются в воде гораздо легче, чем в воздухе, с помощью звуков киты могут общаться друг с другом на огромных расстояниях в десятки, а то и сотни километров.

– Ничего себе! –

поразился Васечкин. – Между прочим, Петрова, когда он поёт, тоже далеко слышно. По всей школе!

Петров скромно опустил глаза и отвернулся.

Владик улыбнулся.

– У китов и дельфинов вообще сильно развиты телепатические способности, – сказал он. – И к тому же, в отличие от наших муравьёв, они очень дружелюбны по отношению к человеку.

– Мне нравятся дельфины! – заявила Маша. – Даже очень. У них глаза добрые. И они умеют улыбаться!

– А ещё в море есть осьминоги! – продемонстрировал свои познания в биологии Петров. – Здоровые такие!

– Так может, где-нибудь существуют разумные осьминоги, а, пап? – спросил Васечкин.

– Не думаю, – покачал головой профессор. – Эволюция человека не биологическая, а социальная. Я верю, что люди развиваются, становятся лучше. Я верю в человеческий разум. Если только ему не мешает муравьиное начало, конечно!

– Так что, по-вашему, будет дальше, Игорь Петрович? – поинтересовался Володя.

– Дальше будет новая экспедиция. Только на этот раз она уже будет хорошо подготовлена.

– И вооружена! – добавил Васечкин.

– И вооружена, – согласился профессор. – Но только вооружена с целью обороны, а не истребления муравьёв.

– А наверное, людям полезно знать, что на Земле есть Эргония, где живут муравьи, которые хуже, глупее и злее людей. Чтобы не стать на них похожими, – сказала Маша.

– Ты абсолютно права, Маша! – поддержал её Игорь Петрович. – Точнее не скажешь.

Саша вышел из радиорубки.

– Вертолёт МЧС будет здесь через пятнадцать минут, – доложил он.

– Отлично. Давайте поищем место для стоянки! – скомандовал профессор.

– А чего нас спасать, пап? – спросил Васечкин. – Мы же уже спаслись!

– Мы отправим Васю на базу. Пусть посмотрят его ногу. Мы всё же не медики. С такой раной шутить не надо. Пусть сделают все анализы. Мало ли что там в этом муравьином укусе. Меня, как вы знаете, просто полностью парализовало на несколько часов. Правда, меня жалили, а не кусали.

– И меня тоже! – вставила Маша.

– Да, это мы знаем!

– Но меня же не жалили! – воскликнул Петров.

– Всё равно, Вася, необходимо всё проверить. И заодно мы кое-какие материалы отошлём, видеозаписи. Чем скорей их там получат, тем лучше.

– Я не хочу на базу! – насупившись, заявил Петров. – Я хочу с вами!

– Это не обсуждается! – отрезал Игорь Петрович. – Ты же знаешь, мы ещё несколько суток будем добираться.

Петров насупился, отошёл к окну и отвернулся. Глаза у него повлажнели.

– Чего ты так распереживался! – тихо сказал ему подошедший Васечкин. – Я с тобой полечу, хочешь?

– И я тоже с вами, – сказала, подойдя к Петрову с другой стороны, Маша. – Мы тебя не бросим!

– Правда? – просиял Петров.