Петух кричит с опозданием

Булычев Кир

–  Зачем он мне?
– удивилась Симочка.

Зоя Платоновна понимала, что таиться здесь нет смысла, только обижать людей.

–  Я нашла в сарае автобусный билет, - сказала она тихо, звуки в вечернем воздухе разносятся далеко, и деревня кажется одним большим любопытным ухом.
– Его вернее всего уронил тот, кто подменил Громобоя.

–  А мой билет зачем?
– спросила Симочка настороженно.
– Я не роняла.

–  Она не роняла, - поспешил на защиту Боренька.
– Она вообще в сарай не холила.

–

 Честное слово!
– воскликнула Симочка.
– Как вы могли!

–  Ты ничего не поняла, - сказала Зоя Платоновна.

–  Ты ничего не поняла, - сказал Боренька.
– Зоя Платоновна не тебя ищет.

–  Мне хотелось посмотреть на номер твоего билета. Если ты его не выкинула. Ведь он должен быть близким к билету похитителя. Тогда мы вспомним, кто, кроме тебя, ездил в район, и сразу сузим число…

–  Подозреваемых, - сказал Боренька.
– Я тоже отпадаю. Хоть и ездил.

Он полез в карман пиджака и достал оттуда два билета, вместе оторванных.

–  Здесь мой, - сказал Боренька.
– И Симин. Они неразор-ванные.

–  Спасибо, - сказала Зоя Платоновна.

Она вытащила билет, найденный в сарае, и Боренька с Симой склонились к ее руке, чтобы в полутьме разглядеть номера. Номера были близкими.

–  Теперь вспомним, - сказала Зоя Платоновна.
– Кто, кроме вас, ездил в район.

–  Шура, - сказала Серафима.
– Потом хромой дед…

–  Золотарев, - добавил Боренька, - Симоненко ездил.

–  Правильно, - сказал Боренька.
– И мы о тобой…

–  Спасибо, - сказала Зоя Платоновна, - все ясно. Спокойной ночи.

–  А кто?
– спросил Боренька.
– Симоненко, да?

Но Зоя Платоновна не ответила. Сначала надо встретиться с преступником лицом к лицу. Мало ли как объясняются фантастические обстоятельства.

На обратном пути Зоя Платоновна спустилась к реке. Лодки у перевоза не было. Симоненко Николай отогнал ее уже на тот берег, к дому. Река была широкой, спокойной, черной, и в ней отражались облака, подсвеченные луной.

–  До завтра, - сказала Зоя Платоновна.

Утром она проспала. За две недели в деревне она тоже привыкла доверяться зычному голосу Громобоя. Когда вскочила, было без двадцати семь. Баба Ксеня спала, во сне надеясь, что Громобой вернется.

Зоя Платоновна наскоро ополоснулась и поспешила к реке.

Над водой плыл густой туман. На том берегу замычала корова - гнали стадо.

Зоя Платоновна подошла к луже, в которую, по словам Николая, уронили мешок с мелом. Она вынула завернутые в платок раздавленные соломинки и, подцепив пальцем краски с земли, мазнула по соломинке. Краска была той же самой. Не надо химического анализа.

Зоя Платоновна так увлеклась исследованием, что не расслышала, как поскрипывают уключины. Лодка тихо ткнулась в берег, Николай выскочил из нее и потащил за нос, повыше. Он сразу увидел москвичку и, видно, догадался,

в чем дело.

–  Доброе утро, - сказал он робко.
– Что, в сарае следы остались?

–  Доброе утро, - ответила Зоя Платоновна.
– Следы остались. Что же ты?

–  Сами понимаете, - покорно сказал Симоненко.
– Поехали, что ли?

–  Поехали, - сказала Зоя Платоновна и пошла к лодке. У нее мелькнула глупая мысль, что Симоненко может ее столкнуть в воду посреди реки, но она сразу отогнала ее - такие преступления совершаются только в романах.

Всю дорогу они молчали.

Так же безмолвно они поднялись к дому Симоненко. Зоя Платоновна пожалела, что не взяла с собой камеры - туман красиво лежал в низине, и ели поднимались из него, как из глубокого снега.

–  Принимайте гостя, - сказал мрачно Симоненко, открывая дверь в дом.

Пожилая полная заплаканная женщина сидела за длинным столом, на котором стояла неубранная после завтрака посуда. Женщина высморкалась, поднялась и протянула Зое Платоновне руку.

–  Она все знает, - сказал Симоненко Николай.
– Она вычислила. Ты, мам, не расстраивайся.

–  Куда уж не расстраиваться, - сказала мать.
– Садитесь.

–  Я хотела понять, - сказала Зоя Платоновна, - зачем старой женщине нанесли такую обиду? Для меня в этом загадка.

–  Я понимаю, - сказала мать Николая.
– Как же не понять. Теперь все на нас будут пальцами указывать.

Николай молчал.

–  Отца позови, - сказала мать.

–  Не надо меня звать, - отозвался высокий быстрый голос. В комнату почти вбежал средних лет встрепанный мужчина в майке и мятых брюках. Он остановился в дверях, поигрывая нервно пальцами по ремню.
– И не в обиде дело! Что вас привело?

–  Отец!
– печально воскликнула его жена.
– Человек из Москвы ехал, старался, а ты…

–  Из Москвы не ездят в поисках петухов!
– крикнул отец Николая.
– Я на своем веку немало поездил по свету, добирался и до Игарки, вот именно! Но не понимаю! И вообще говорите быстрее, у меня времени нет! Что вас привело?

Николай Симоненко отвернулся к окну. Его мать опустилась на стул и снова заплакала.

Зоя Платоновна никак не ожидала такой оппозиции, думала, приедет и все на этом кончится.

–  Я приехала за петухом бабы Ксени, - сказала она по мере сил спокойно.
– Который находится в вашем доме.

–  Почему?
– Отец Николая и сам был похож на петуха, только сильно ободранного после драки. Может, его в Игарке так ободрали?

–  Вчера утром, - сказала Зоя Платоновна в лучших традициях классического детектива, - я узнала, что петух бабы Ксени Громобой пропал. Кто-то украл его и вместо него подсунул похожего петуха, предварительно его подкрасив.

–  Ай-ай-ай!
– сказал саркастически отец Николая.