Peut etre qu' en septembre
Шрифт:
«Быть может, в сентябре», слова Кристиан Рокье, музыка Николя Вернье, Франция.
«Главная пристань», слова Адриано Сонато, музыка Ренат Котасов, Италия.
Зал замер. Как и предполагали, тройка лидеров осталась неизменной. Все три песни были хороши каждая по-своему. Шикарная баллада шведов цепляла душу, итальянцы, как всегда, брали своим горячим темпераментом. Николя и Кристиан переглянусь. Их песню критика
– Итак, третье место по мнению экспертов… - ведущий открыл второй конверт, выдержал традиционную паузу, – братья Толеконье, «Наше северное лето»!
Пока два блондина поднимались на сцену и говорили принятые в таких случаях слова благодарности, Кристиан и Николя молча смотрели друг на друга. Только что услышанное означало, что как минимум, второе место – их.
– А сейчас самая главная минута нашего вечера. Которую мы ждали все последние два часа. Да что там два часа, весь год! – улыбнулся ведущий и взял со стоящего рядом высокого столика третий конверт.
В зале наступила такая тишина, что было слышно, как колышутся портьеры от проникаемого в окна ветра. Ведущий открыл конверт, посмотрел на его содержимое.
– Позвольте еще немного вас помучить, - улыбнулся он, - совсем чуть-чуть. Огонь Италии и нежность Франции, гул римских площадей и тишина парижских улочек. Сложно сказать, что лучше и красивее. Так и экспертам было непросто определить лучшую песню. А ведь все они не просто уважаемые в мире музыки люди, они все сами профессионалы, написавшие не один хит, песни, годами, десятилетиями живущие в наших сердцах. Но я уверен, что песня, которую я сейчас назову, займет достойное место среди них. Итак… Пятьдесят три голоса против сорока семи… Лучшая песня года в Европе…
– Я его сейчас убью… - прошептала Лали.
– «Быть может, в сентябре»! Кристиан Рокье, Николя Вернье, Франция!
Радостный визг Лали, громкий выдох Николя и Кристиана, слезы в глазах Элен и Джоанны, все слилось, смешалось, тут же перекрылось аплодисментами зала. Николя поднялся и подошел к Кристиану. Они вместе направились к сцене. Николя был готов подняться вместе с Кристианом по плавному закругленному пандусу сбоку сцены. Но Кристиан почему-то направился к ступенькам посреди сцены.
Джоанна замерла, ничего не понимая, подалась вперед.
Кристиан остановился около ступенек. Никто не видел сейчас его лица, его вдруг появившейся улыбки. Николя остановился рядом.
– Крис… - тихо обратился он к нему. Кристиан вдруг выпрямился в коляске и замер. Замерла Джоанна. Замерли Элен и Лали. Замер зал.
Конверт, словно осенний лист, выпал из рук ведущего и полетел на пол, когда Кристиан, оперевшись руками о подлокотники, вдруг… поднялся…
Джоанна вскочила и замерла, закрыв рот рукой. Кристиан повернул голову к остолбеневшему Николя.
– Ну, что стоишь… - улыбнулся он ему, - пошли…
И только он сейчас понимал всю значимость и ценность последнего слова. Как победу над приговором. Вспомнил все многократные попытки последние полгода снова и снова вставать, учиться сначала просто стоять, а потом, словно ребенок, делать первые шаги. Молчал, никому не признавался, втихаря сам день за днем заново учился ходить. Хотел сделать подарок тем, кто был с ним рядом все это время, боролся вместе с ним, верил вместе с ним.
Все время, что он пока еще медленно поднимался по ступенькам и шел к микрофону, зал молчал. Только когда он остановился и повернулся к залу, Николя очнулся и быстро догнал его, встал рядом. Они посмотрели друг на друга, Николя бережно обнял Кристиана за плечи.
На сцену поднялись занявшие второе место итальянцы. Но и они не обижались на то, что все их поздравление и благодарственные слова внимание зала все равно было приковано к Кристиану.
Держа в руках небольшой золотой музыкальный ключ, Кристиан посмотрел в зал. Нашел глазами то, что искал, улыбнулся.
– Это твое, - просто сказал он, - это все только ты.
Джоанна не слышала ни вдруг взорвавшегося аплодисментами зала, ни комментариев ведущего, не видела ни вспышек фотокамер, ни пытающихся прорваться к сцене журналистов, пока еще успешно сдерживаемых охраной. Она вбежала на сцену, подошла к нему и замерла.
– И это, - он посмотрел на свои ноги, - тоже… ты…
Его губы, его руки, его волосы на щеках…
Быть может… в сентябре…