Певцы Родины

Долгополов Игорь Викторович

И когда Серов после Италии приехал в Абрамцево - имение С. И.

Мамонтова, - он по-новому, с невероятной остротой ощутил свежесть русской

природы, чарующие краски и прелесть любимой родины.

Он пишет портрет Верочки Мамонтовой - "Девочку с персиками".

В Домотканове

Домотканово. В тени деревьев прохладно и тихо. Птицы приумолкли в часы

зноя. Художник был очарован природой,

игрой солнечных бликов, юностью

девушки. Его наполнило ощущение красоты и свежести, и все это рождало в нем

какую-то непонятную тревогу и грусть.

Вот что рассказывает Маша Симонович, позировавшая Серову в парке

усадьбы Домотканово:

"Помнится, Серов взял полотно, на котором было уже что-то начато, не то

чей-то заброшенный портрет, не то какой-то пейзаж... другого полотна у него

под рукой не было.

"Тут будем писать", - сказал он.

Усаживая с наибольшей точностью на скамье под деревом, он руководил

мной в постановке головы, никогда ничего не произнося, а только показывая

рукой в воздухе со своего места, как на полмиллиметра надо подвинуть голову

туда или сюда, поднять или опустить.

Вообще он никогда ничего не говорил, как будто находился перед гипсом;

мы оба чувствовали, что разговор или даже произнесенное какое-нибудь слово

уже не только меняет выражение лица, но и перемещает его в пространстве и

выбивает нас обоих из того созидательного настроения, в котором он

находился, которое подготовлял заранее, которое я ясно чувствовала и

берегла, а он сохранял его для выполнения той трудной задачи творчества,

когда человек находится на высоте его.

Он все писал - я все сидела.

Часы, дни, недели летели, вот уже начался третий месяц позирования...

да, я просидела три месяца!

И я со спокойной совестью сбежала, именно сбежала в Петербург.

Только теперь, на расстоянии пятидесяти лет, в спокойной старости,

можно делать анализ чувств, нас так волновавших. Время молодости, чувства

бессознательные, но можно сказать почти наверное, что было некоторое

увлечение с обеих сторон".

Занималась заря, когда Серов вернулся домой. Он проводил Машу на

станцию. Мокрый от росы, шел по седой траве. Утренний холод заставлял зябко

ежиться.

Небо было сумрачно и пустынно, лишь где-то далеко мерцала одинокая

звезда. Он вошел в парк и побрел по аллее. Кругом была тишина и свежесть.

На душе у Серова было грустно и одиноко. Казалось, он отдал самое

дорогое, что у него было. Отдал без остатка.

Так родилась "Девушка, освещенная солнцем".

...Мало кто в истории русского

искусства получил такое категорическое

признание после первой же своей выставки, как Серов.

"Впечатление, которое произвела восьмая по счету периодическая

выставка, - вспоминает Грабарь, - не поддается описанию. Впервые... особенно

ясно стало, что есть не один Репин, а и Серов".

Иной, менее крепкий талант, чем Серов, захлебнулся бы в похвалах. Но

молодой художник встретил по-своему, по-серовски поток восторгов - работой,

ученьем, трудом.

Любимым его изречением было; "Надо знать ремесло, рукомесло, тогда с

пути не собьешься". И Серов великим трудом стремился достичь простоты. Он,

пожалуй, был одним из тех русских художников, которые оказались достойными

требований, предъявляемых к современникам Крамским:

"Быть может, я ошибаюсь, но мне кажется справедливым, чтобы художник

был одним из наиболее образованных и развитых людей своего времени, он

обязан не только знать, на какой точке стоит теперь развитие, но иметь

мнение по всем вопросам, волнующим лучтих представителей общества, мнения,

идущие дальше и глубже тех, что господствуют в данный момент, да вдобавок

иметь определенные симпатии к разным категориям жизненных явлений".

...Курорт Биарриц во Франции. Поздняя осень. В океане шторм, ветер

гонит огромные волны, пляжи пустынны, давно опустели и виллы богачей.

Лишь одна из роскошных дач не покинута владельцами. Миллионеры -

супруги Цейтлины - не могут уехать. Не могут, несмотря на неотложные дела:

ведь портрет хозяйки виллы Цейтлиной пишет сам Серов.

Все нервничают, томятся, но портрет "не идет".

"Да, кажется, я больше не выдержу близости океана - он меня сломил и

душу издергал, надо бежать, - пишет Серов жене. - Портрет тоже (вечная

история) не слушается, а от него зависит отъезд. Ты мне все говоришь, что я

счастливый... Не чувствую я этого и не ощущаю".

Двадцать тысяч франков за портрет. Начало века - вершина славы

художника, Серов, как никто до него из русских художников, знал мир буржуа.

Поэтому его "деловые" портреты с небывалой остротой раскрывают души

изображаемых, как бы искусно они ни прикрывали свое "я".

И хотя "у Серова писаться опасно", хотя из-за его откровенности за ним

ходит молва ужасного, невоспитанного человека, отбоя от заказов нет.

Серов становится первым портретистом России. Но нигде и никогда не

покидала художника забота о завтрашнем дне, о хлебе насущном. Он писал