Певцы Родины
Шрифт:
И когда Серов после Италии приехал в Абрамцево - имение С. И.
Мамонтова, - он по-новому, с невероятной остротой ощутил свежесть русской
природы, чарующие краски и прелесть любимой родины.
Он пишет портрет Верочки Мамонтовой - "Девочку с персиками".
В Домотканове
Домотканово. В тени деревьев прохладно и тихо. Птицы приумолкли в часы
зноя. Художник был очарован природой,
девушки. Его наполнило ощущение красоты и свежести, и все это рождало в нем
какую-то непонятную тревогу и грусть.
Вот что рассказывает Маша Симонович, позировавшая Серову в парке
усадьбы Домотканово:
"Помнится, Серов взял полотно, на котором было уже что-то начато, не то
чей-то заброшенный портрет, не то какой-то пейзаж... другого полотна у него
под рукой не было.
"Тут будем писать", - сказал он.
Усаживая с наибольшей точностью на скамье под деревом, он руководил
мной в постановке головы, никогда ничего не произнося, а только показывая
рукой в воздухе со своего места, как на полмиллиметра надо подвинуть голову
туда или сюда, поднять или опустить.
Вообще он никогда ничего не говорил, как будто находился перед гипсом;
мы оба чувствовали, что разговор или даже произнесенное какое-нибудь слово
уже не только меняет выражение лица, но и перемещает его в пространстве и
выбивает нас обоих из того созидательного настроения, в котором он
находился, которое подготовлял заранее, которое я ясно чувствовала и
берегла, а он сохранял его для выполнения той трудной задачи творчества,
когда человек находится на высоте его.
Он все писал - я все сидела.
Часы, дни, недели летели, вот уже начался третий месяц позирования...
да, я просидела три месяца!
И я со спокойной совестью сбежала, именно сбежала в Петербург.
Только теперь, на расстоянии пятидесяти лет, в спокойной старости,
можно делать анализ чувств, нас так волновавших. Время молодости, чувства
бессознательные, но можно сказать почти наверное, что было некоторое
увлечение с обеих сторон".
Занималась заря, когда Серов вернулся домой. Он проводил Машу на
станцию. Мокрый от росы, шел по седой траве. Утренний холод заставлял зябко
ежиться.
Небо было сумрачно и пустынно, лишь где-то далеко мерцала одинокая
звезда. Он вошел в парк и побрел по аллее. Кругом была тишина и свежесть.
На душе у Серова было грустно и одиноко. Казалось, он отдал самое
дорогое, что у него было. Отдал без остатка.
Так родилась "Девушка, освещенная солнцем".
...Мало кто в истории русского
признание после первой же своей выставки, как Серов.
"Впечатление, которое произвела восьмая по счету периодическая
выставка, - вспоминает Грабарь, - не поддается описанию. Впервые... особенно
ясно стало, что есть не один Репин, а и Серов".
Иной, менее крепкий талант, чем Серов, захлебнулся бы в похвалах. Но
молодой художник встретил по-своему, по-серовски поток восторгов - работой,
ученьем, трудом.
Любимым его изречением было; "Надо знать ремесло, рукомесло, тогда с
пути не собьешься". И Серов великим трудом стремился достичь простоты. Он,
пожалуй, был одним из тех русских художников, которые оказались достойными
требований, предъявляемых к современникам Крамским:
"Быть может, я ошибаюсь, но мне кажется справедливым, чтобы художник
был одним из наиболее образованных и развитых людей своего времени, он
обязан не только знать, на какой точке стоит теперь развитие, но иметь
мнение по всем вопросам, волнующим лучтих представителей общества, мнения,
идущие дальше и глубже тех, что господствуют в данный момент, да вдобавок
иметь определенные симпатии к разным категориям жизненных явлений".
...Курорт Биарриц во Франции. Поздняя осень. В океане шторм, ветер
гонит огромные волны, пляжи пустынны, давно опустели и виллы богачей.
Лишь одна из роскошных дач не покинута владельцами. Миллионеры -
супруги Цейтлины - не могут уехать. Не могут, несмотря на неотложные дела:
ведь портрет хозяйки виллы Цейтлиной пишет сам Серов.
Все нервничают, томятся, но портрет "не идет".
"Да, кажется, я больше не выдержу близости океана - он меня сломил и
душу издергал, надо бежать, - пишет Серов жене. - Портрет тоже (вечная
история) не слушается, а от него зависит отъезд. Ты мне все говоришь, что я
счастливый... Не чувствую я этого и не ощущаю".
Двадцать тысяч франков за портрет. Начало века - вершина славы
художника, Серов, как никто до него из русских художников, знал мир буржуа.
Поэтому его "деловые" портреты с небывалой остротой раскрывают души
изображаемых, как бы искусно они ни прикрывали свое "я".
И хотя "у Серова писаться опасно", хотя из-за его откровенности за ним
ходит молва ужасного, невоспитанного человека, отбоя от заказов нет.
Серов становится первым портретистом России. Но нигде и никогда не
покидала художника забота о завтрашнем дне, о хлебе насущном. Он писал