Певец из Кастагвардии (Онд - 2)
Шрифт:
Все утро Каспар провел в бесплодных поисках. К обеду он вернулся на барбакан - оттуда лучше было видно. Вскоре его внимание привлекла знакомая фигура: вверх по тропе бежал, радостно подпрыгивая, Папоротник.
– Спар!
– весело вопил он, перекрикивая печальные песнопения плакальщиков, - Спар, я ее нашел!
Юноша чуть не кубарем скатился по лестнице, растолкал людей и рывком поднял Папоротника так, чтобы мордашка лёсика приходилась вровень с его лицом:
– Где?!
Рожки у Папоротника почти что исчезли, остались лишь мягкие шишечки, еле видимые среди курчавых волос. Но все равно в его
– В Ежевичной пуще, к востоку отсюда.
Как же Каспар сам об этом не подумал? Именно туда Май и могла отправиться. У восточных отрогов Желтых гор мало кто жил - только дикари да отшельники. Леса на их северных склонах росли густые, почти непроходимые: кабаны там почти не водились и кустарник не вытаптывали.
– Волки уходят из леса, она будет в безопасности. Зря я беспокоился, рассказывал возбужденный Папоротник.
– Конечно, она теперь взрослая, а уж красивая!
– вся в мать. Она меня видела. На целый миг замерла и смотрела на меня.
Каспар медленно опустил его на землю, пытаясь не выдать разочарования. Лёсик говорил о своем детеныше, Петрушке. Об исчезновении Май он ведь и понятия не имел.
– Я рад за тебя, Папоротник. Правда.
Тот пустился в пляс, выбивая чечетку босыми пятками, до сих пор напоминавшими копытца:
– Главное, что с ней теперь ничего не случится. Как она на меня смотрела! Как смотрела!
– Вдруг он перестал прыгать и уронил голову: - А потом, Спар, она убежала.
– Ты ведь стал похож на человека, - попробовал утешить его Каспар. Она тебя принимает за хищника.
У Папоротника на глаза навернулись слезы. Он с отвращением оглядел свое тело:
– Знаю. Потому и пришел сюда. Не хотел, но в лесу больше жить не могу. Попробовал грызть побеги березы и бука - я их раньше очень любил. А теперь у них вкус такой... ну... деревянный. Представляешь?
Каспар полагал, что, вероятно, представляет.
– Есть хочется, Спар. А больше податься некуда. Лёсик уныло посмотрел на него.
– Тебе здесь рады, Папоротник. Конечно же, тебе здесь рады, - поспешил уверить его Каспар.
Однако лёсик уже не слушал, а разглядывал проходящих мимо людей.
– Большое стадо собралось, - заметил он, беспокойно прижимаясь поближе к юноше.
Тот пожал плечами и, подозвав солдата, приказал ему добыть для Папоротника какой-нибудь еды - только без мяса: зелени, фруктов и хлеба.
Вскоре солдат вернулся и принес, помимо того, что велели, большое плоское блюдо с коронным кушаньем поварихи. При виде всего этого роскошества глаза у Папоротника сделались еще больше, чем обычно. Он по очереди хватался то за хлеб, то за зелень, то за фрукты, но раз попробовав медовые пироги, больше ничего другого и видеть не хотел.
– Растолстеешь, - предупредил его Каспар.
Но малыш только блестел жадными глазками и быстро-быстро жевал набитым ртом.
Появление Папоротника отвлекло Каспара от поисков лишь ненадолго. Вскоре он вновь принялся расспрашивать людей, поднимавшихся по тропе, о Май. Лёсик поскакал следом. Желая угодить своему новому покровителю, он толкался среди плакальщиков и в промежутках между пирожками повторял вопросы Каспара. Многие ему улыбались, хотя кое-кто смотрел недовольно - воодушевление
Каспар совсем уже стал падать духом.
– Великая Матерь, - взмолился он, - помоги мне ее найти.
В голове закружились мысли: надо воспользоваться Некрондом и отправить на поиски Май тварей из Иномирья. Но он удержался от этой затеи. В конце концов, он ведь обещал матери не спускаться в подземелье.
Внезапно вновь появился Папоротник. Распихивая плакальщиков локтями и не замечая, что весьма их этим злит, лёсик в ужасе кричал:
– Волк! Волк!
Лицо у него раскраснелось, а ноздри дергались. Каспар не понимал, в чем дело. Не мог же волк оказаться среди такой толпы!
– Успокойся. Нет тут никаких волков. Подумай как следует и расскажи, что ты увидел, - потребовал он, стараясь не подать виду, что Папоротник его раздражает.
– Я всех спрашивал про Май, как ты велел, и вдруг слышу - еще кто-то тоже спрашивает, - принялся растолковывать лёсик.
– А вонял он волком. Высокий, в одежде из волчьих шкур, а человеческого запаха вовсе нет - только волчий. Это волк на двух ногах!
Сердце у Каспара тревожно забилось. После нападения, случившегося в Троллесье, Кеовульф тоже утверждал, будто видел странного волка, ходившего на задних лапах. Но что это значит? И зачем еще кому-то искать Май? Он стал прокладывать себе путь наперерез идущим. В какой-то миг среди плакальщиков мелькнул высокий мужчина в плаще из волчьей шкуры, но тут Каспара затерли. Чтобы видеть поверх голов, ему не хватало роста, а когда он выбрался на обочину тропы и влез на большой валун, незнакомец уже пропал.
– Вы не видели человека в волчьей шкуре?
– принялся спрашивать Каспар.
Люди смотрели на него непонимающим взглядом. Одна только пятилетняя девочка, сидевшая на руках у матери и плакавшая, проговорила сквозь слезы, что какой-то дядя с большими зубами на нее оскалился.
– Не обращайте внимания, сир, - объяснила женщина.
– Устала она, вот и все. Никого ты, милая, не видела.
– Нет, видела!
– ныла перепуганная малышка. Дальнейшие расспросы прервал стук копыт и резкая трель горна. "Поберегись!" - крикнул кто-то. Через толпу, злобно ругая и расшвыривая людей, неслись всадники.
– Эй, прекратите немедленно!
– воскликнул Каспар, узнав красно-синие овиссийские котты.
Вот уж кого, а дворян из Овиссии он никак не ожидал увидеть среди скорбящих по Морригвэн.
Юноша кинулся следом, но нагнал их лишь во внутреннем дворе Торра-Альты. Лошади овиссийцев были все в пене, а сами они продолжали ругаться.
– Как смеете вы нарушать покой нашего траура!
– прогремел Бранвульф. Неужто ваше дело столь неотложно?
– Именно так!
– рявкнул в ответ овиссиец, глядя с высокого седла на барона.
– Вы хороните одну старуху, а мы - сотни людей, которых погубили ваши волки. Вы даже в крепости их держите!
– Он гневно указал на Рунку, спрятавшуюся за ногами Керидвэн.