Певец из Кастагвардии (Онд - 2)
Шрифт:
Лесничий решил подчиниться ему, а не Сайлле, и взял с жаровни раскаленную докрасна кочергу.
– Не следует делать исключений из общего правила. Эта пожилая женщина сама повинна в том, что претерпевает муки в палате пыток. Ей нужно лишь отречься от своей жизни и двинуться через лес к Аннуину, - спокойно произнес Фагос, вертя в пальцах выдернутый из бороды буковый орешек.
Каспар-то был уверен, что Морригвэн жаждет блаженства Аннуина. Неужели Карга столь отчаянно желает вернуться к ним, что готова пойти на такие страдания?
– Она Одна из Трех.
– Ей должно позволить возвратиться.
– Нет!
– ответил неумолимый Фагос.
– Закон ясен. Она прожила намного дольше, чем большинство других людей, и лишь по своей собственной вине не выполнила всего, что ей следовало. Если за сто пятнадцать лет ей не удалось найти наследницу Девы, нет причин полагать, что она сумеет это сделать сейчас. Времени у нее было достаточно. Продолжайте, лесничий.
Каспар в отчаянии смотрел в затянутое дымом окно Иномирья. Привязанные пленники рыдали и бились. Лесничий кивнул своим помощникам, и те ненадолго вынули стержни из рук и ног Морригвэн. Она бессильно хватала ртом воздух.
– Прими свою новую жизнь, женщина. Сними с себя ответственность. Поиск девочки больше не твоя забота.
Взгляд жрицы зиял отчаянием.
Лесничий плюнул на горячий кончик кочерги. Слюна зашипела. Больше он не медлил. Приложил инструмент к животу Морригвэн, навалился всем весом. Раскаленный металл вошел глубоко в тело. Корчась от боли, с глазами навыкате, старуха протянула руку к Каспару.
– Некронд!..
– успела она прохрипеть прежде, чем потерять сознание.
Лесничий, упершись ногой ей в грудь, выдернул кочергу и кивнул подручным:
– Оттащите ее в камеру. Если, очнувшись, она будет все так же упорствовать, верните сюда.
Видение исчезло. Каспар смотрел на мертвое тело Морригвэн. Вдруг он вскочил, обхватил труп за костлявые плечи и принялся трясти так, что голова моталась из стороны в сторону:
– Отступись от своей жизни, Морригвэн! Мы найдем новую Деву. Отдыхай. Покойся в мире. Теперь это наша забота, а не твоя.
Волчонок, до сих пор молча сидевший в тени, вскочил на камень и завыл, глядя на луну.
Каспар отпустил Морригвэн и прижался щекой к ее лицу, обтянутому тонкой, как бумага, кожей.
– Не позволяй им себя мучить.
Ее голова запрокинулась, между голубыми губами показался язык, а веки приподнялись, и Каспар не понял - то ли ему показалось, то ли он вправду взглянул в глаза молодой и полной жизни женщине. В ужасе он отпустил тело. Упав на камень, хрупкий череп треснул. Изо рта вытекла, пузырясь, струйка крови. И с нею - почудилось?
– слово: "Некронд..."
Из уха Морригвэн выполз белый червяк. Каспар закашлялся - к горлу подкатил комок - он слишком боялся за душу Карги, которую подвергали сейчас пыткам в подвалах Абалона, чтобы долго думать о своем отвращении. Ей надо было помочь! Как? Воспользоваться Некрондом! Именно это жрица и имела в виду: при помощи Некронда Каспар должен вытащить ее из Иномирья. Да, конечно, он обещал матери - но разве просьба Морригвэн
По тропе, вившейся вокруг Тора, он не поднялся - взлетел. Следом, не отставая, молча бежала Рунка. Стражники у ворот переполошились. Кто-то разбудил капитана, и тот вышел в ночную прохладу с бело-голубым от луны лицом. Поймал Каспара за руку:
– Мастер Спар, что...
– Пусти! Я должен спасти Морригвэн, - крикнул юноша, не понимая, что похож на безумца с выпученными глазами.
Он вырвался, пересек двор и, задыхаясь, скатился по ступенькам в подземелья. Морригвэн пытают, он может это прекратить.
Странный запах, беспокоивший Каспара в последние месяцы, исчез, но он это едва заметил. Теперь тут было просто сыро, да порой тянуло серой из колодезной. С ключами он провозился долго, но нашел наконец нужный и отпер дверцу в углу.
Не меньше месяца прошло с тех пор, как Каспар в последний раз видел Яйцо. Он весь дрожал - так хотелось вновь напоить взгляд созерцанием сокрытой силы талисмана. Во рту пересохло. Опустившись на колени, юноша поднял крышку ларца (все три волоска, оставленные им, были на месте) и поднес факел поближе.
На лбу выступил ледяной пот, дыхание стало слабым и частым. Чтобы не упасть, Каспар привалился к мокрой стене. Ларец был пуст.
Каспар вытащил его из каморки, надеясь - превыше надежды, - что Некронд закатился куда-то в угол. Переворошил сухой белый мох. Ничего.
Это невозможно. Керидвэн взяла? Нет, провожая ее, Каспар почувствовал бы близость Яйца. Брид? Тем более. Некронд кто-то похитил. Внезапно до Каспара дошло: Морригвэн не просила применить талисман, а предупреждала о его пропаже.
Что за зло ждет их теперь? Если это не жрицы забрали Яйцо - то кто? Ни днем, ни ночью Каспар ни на минуту не оставлял ключи без присмотра. Мысли прыгали. В крепости перебывало столько народу!
Каспар сел, опершись спиной о стену, и стал думать. В волосах запуталась паутина; он провел рукой по голове и задел старую ссадину. Она больше не болела! Впервые юноша понял, что ранка заживает и уже не кровоточит при малейшем прикосновении. Если поразмыслить, окажется, что она уже несколько дней его не беспокоит (правда, сколько именно, он не помнил). Просто Каспар был слишком занят, чтобы обращать на это внимание.
Он вздрогнул: у двери кашлянули.
– Спар! Знакомый голос.
– Спар, чего стряслось? Крепость вся на ушах стоит, а капитан в караулку притащил троих охотников, так они от страха лыка не вяжут. И все говорят, что ты свихнулся.
– Он пропал!
– чуть не со слезами простонал Каспар. Неужели в помощь ему остался один Папоротник? Лёсик повертел носом, понюхал и скорчил рожу:
– Волки.
– Просто плесенью воняет.
– Нет, волками.
А ведь Папоротник видел в толпе кого-то, про кого тоже говорил, что тот пахнет по-волчьи. Каспар посмотрел на него. Тот так еще и не обулся; ногти на пальцах ног были толстые и черные, как копытца. Юноша вздернул его за воротник: