Певец из Кастагвардии (Онд - 2)
Шрифт:
– Довольно с меня твоих игр, демоница, - резко выговорил Рэвик, в то время как взгляд его так и метался по комнате.
Он словно искал следы того, как невольные гости провели здесь последние несколько дней.
В груди Бранвульфа все так и клокотало от ярости, но он стиснул зубы и старался сохранять спокойствие. Керидвэн сейчас обойдется и без его помощи это ее битва, и Бранвульф мог только помешать. Его вмешательство лишь сыграло бы на руку королю.
– Лестно видеть, что вы боитесь меня.
Жрица внезапно резко вскинула руки. Пришедшие с Рэвиком жрецы забормотали еще громче, пряча
– Ты разговариваешь со своим королем, женщина.
– Голос Рэвика, хотя и тихий, вибрировал угрозой.
– Бойся меня! У меня достаточно причин, чтобы сжечь тебя живьем или обезглавить.
Бранвульф не выдержал и вскочил, так и сверля короля взглядом. Он возвышался над своим лордом, как могучее дерево над чахлым кустом. Жрецы и четверо крепких солдат подались вперед. Керидвэн внезапно издала высокий горловой звук, и воздух вокруг нее запульсировал светом. Полоса голубоватого огня вспыхнула под самыми ногами солдат. Жрецы испуганно отскочили. Бранвульф не заметил, когда она успела опорожнить на ковер пузырек камфары, и не знал, приписывать ли этот трюк ловкости Керидвэн или настоящей магии.
– Брось свои фокусы, демоница.
– Рэвик даже не вздрогнул.
– Я пришел говорить с тобой и узнать, большую ли ты дашь цену за своего мужа и его братца.
– Цену?
Бранвульф не выдержал. Он не мог оставаться в стороне, раз уж беседа приняла такой оборот. Рука барона невольно метнулась к бедру, ища меч; но меча не было на поясе, и он не сразу вспомнил, что оружие у него забрали по приезде.
– Избавь нас от своих волков, демоница, и верни принцессу Кимбелин. Тогда я освобожу обоих твоих родичей.
– Ты обещал освободить Халя, как только мы приедем, - взорвался Бранвульф. Он казался еще шире в плечах из-за толстого плаща из медвежьей шкуры; король по сравнению с ним выглядел сущим заморышем.
– Ты нарушил своё слово, Рэвик. Какой позор, позор, король Бельбидии!
Однако Рэвик ничуть не выглядел пристыженным.
– Я желаю вернуть свою невесту и освободить королевство от волков.
– Я ничего не знаю о принцессе Кимбелин. И к нашествию волков мы не имеем никакого отношения.
– Бранвульф говорил тихо, но страшно. Он сам чувствовал себя волком, попавшимся в западню, и желал разорвать своих пленителей в клочья.
– Какая мне причина желать зла Бельбидии? Это моя страна. Я люблю ее.
– Тогда почему же не пострадали только твои собственные земли? И зачем твои люди похитили мою невесту и брата? Это же ясно, как день: тебе выгодно, чтобы у меня не было наследника. Все прекрасно знают, что после меня и моего брата права на престол в равной степени принадлежат двум баронам - тебе и Годафриду Овиссийскому.
Бранвульф нахмурился.
– В чем меня здесь подозревают? Мне не нужны никакие земли, кроме моих собственных.
Рэвик презрительно махнул рукой.
– Да полно, полно. На свете нет человека, который не желал бы больше, чем имеет. Тебе нужен мой престол, чтобы и дальше распространять свою демоническую веру. Меня не так легко одурачить. Даже если притвориться покорным и приехать по моему зову как ни в чем не бывало.
– Где мой брат?
– О, Халь здесь, во дворце, - ответил Рэвик учтиво и просто, как будто речь шла о торжественном
– Думаю, пришло время вам с ним повидаться.
Король кивнул в сторону дверей, без слов приказывая следовать за собой.
Керидвэн, сжимая в руке мешочек с рунами, молча шла по бесконечным коридорам дворца рядом со своим мужем. Повсюду здесь был ослепительно белый камень, драпированный тяжелыми коврами и гобеленами; вдоль стен стояли кресла и скамьи из слоновой кости, каждая из которых ценой, наверное, равнялась с хорошим боевым конем.
Пленников провели сквозь помещения кухонь, по чьим шершавым голым стенам было видно, что это самая древняя часть дворца. Потом коридор начал забирать вниз, и наконец барон и его супруга оказались в невысокой безоконной комнате с колоннами. Воздух здесь был слегка застоявшимся.
Бранвульф сразу распознал этот запах - так мог пахнуть только вход в подземелье.
– Меня бросают в тюрьму, даже не дав шанса оправдаться?
– закричал он отчаянно, когда его разделили с Керидвэн.
Дюжие солдаты без долгих объяснений затолкали Бранвульфа в какую-то маленькую темную комнатку и задвинули снаружи засов. Гнев и ярость душили барона, но он ничего не мог сделать - только слушать шаги жены, удалявшейся по коридору. Куда ее уводили, он не знал.
Подождать пришлось не долее чем несколько минут - но Бранвульфу они показались годами. Наконец дверь раскрылась, и он бросился вперед... лишь чтобы наткнуться грудью на острие копья.
– Сюда, - коротко бросил стражник.
Его товарищи, числом не менее дюжины, и так же хорошо вооруженные, окружили барона со всех сторон. Бранвульфу ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Барона, сходящего с ума от страха за жену, отвели в круглую полутемную комнатенку. Немного света падало из зарешеченного отверстия под потолком - и только.
– Что вы с ней сделали?
– прорычал Бранвульф при виде Рэвика, порываясь броситься на него.
Но копье, по-прежнему направленное на барона, слегка кольнуло его сквозь одежду - и он был вынужден совладать с собой.
Только тогда Бранвульф заметил, что в комнате, кроме короля, есть еще один человек. Одетый по-королевски роскошно, с прямыми светлыми волосами до плеч. Вокруг незнакомца витал странный сладковатый запах. Его остроносые сапоги украшала пара длинных шпор, а на кольчуге поблескивали драгоценные камни. Бранвульф разглядел герб у него на груди - оскаленный медведь, поднявшийся на задние лапы. Несомненно, этот надменный человек был кеолотианец.
ГЛАВА 7
Пики Желтых гор вздымались на фоне заката темною грядой, напоминая силуэты огромных колдунов в островерхих шляпах. Тор возвышался меж ними, как гордый рыцарь-копьеносец.
Здесь, на границе Торра-Альты и Йотунна, Май остановила пони и взглянула назад, на очертания крепости, почти сливавшейся со скалой. Язык оранжевого пламени взметнулся в небо над Торра-Альтой, и слезы заструились по лицу девушки. Беззвучно плача, Май смотрела, как с ревом взлетает в небо гигантское пламя костров по крепостным валам, как тают в вечерней черноте хвосты густого дыма. Вся крепость казалась сплошным факелом, стремящим вверх свой огонь. Чувство невосполнимой потери наполнило душу девушки; она поняла, что старая жрица мертва.