Певец из Кастагвардии

Уэлч Джейн

– Вот, пожуй это. Мне всегда помогало от слабости.

Перрен сел у входа, закрывая его собой, и пещера погрузилась во тьму. Ночь была долгой и холодной, никто почти не спал – снаружи доносился жуткий волчий вой. Лана жалась к Урсуле, Каспар возносил про себя благодарственные молитвы, что девочка осталась жива. Он надеялся, что уже в скором времени сможет отвезти ее к Керидвэн и Брид.

У юноши недоставало сил слушать сбивчивый рассказ Папоротника о том, как они чудесно спаслись. Кажется, волки все увязались за Каспаром и Урсулой, оставив остальных в

покое. Перрен нес на руках Лану и, как ни странно, Нейта тоже, утверждая, что у пастуха в запасе есть для них история. Похоже, если бы не любовь горовика к историям, Нейт этой ночью был бы съеден волками – или еще раньше убит тем же Перреном.

– Это я сбил волков со следа, – хвастливо заявил Папоротник.

– Ничего подобного. Просто они все погнались за мастером Спаром, – огрызнулся Нейт, но от слуха Каспара не ускользнуло, насколько иначе пастух теперь его называет. Подумать только, мастер Спар!

– Тебе никто не верит, потому что ты предатель, – злился лёсик. – Спар сейчас будет тебя судить по справедливости!

Но Каспару вовсе не хотелось делать ничего подобного. У него едва хватало сил, чтобы понимать, о чем идет речь.

Перрен настоял на том, чтобы Нейт рассказал свою историю, и ужасно расстроился, когда выяснилось, что юноше особенно нечего сказать.

– Я же все уже объяснил, – протестовал он. – Мы думали, что помогаем барону Годафриду, убивая волков в торра-альтанских горах. Еще нам сказали, что медведей тоже надо убивать, потому что вы, колдуны из Торра-Альты, хотите натравить их на нас следом за волками. А потом нас прибрал к рукам этот Мамлюк, работорговец, и подключил к ловле медведей на продажу. Урсула забирала медведей, которых мы ловили, и дальше я не знаю, что с ними происходило.

– А ты не знаешь, кто мог этим всем заправлять? – не без труда выговорил Каспар.

За эту ночь он успел промерзнуть до костей, хотя тело его все горело огнем от лихорадки.

Нейт дернул плечом.

– Наверное, Мамлюк. Кто же еще.

Но Каспару это казалось маловероятным. Человек, измысливший такой грандиозный план, вряд ли сам стал бы марать руки, проводя его в жизнь. Юноша попробовал поймать взгляд Нейта, чтобы понять, лжет тот или нет, – но от головной боли не смог сфокусировать зрение.

– Надо бы пустить ему кровь, – яростно высказался Нейт.

– Кровь! – проскулил Папоротник, приходя в ужас от подобной мысли.

– Холодно, – простонал Каспар. Перрен положил ему на лоб тяжелую руку.

– По-моему, все наземные создания слишком легко умирают, – сообщил он с печальным вздохом. – Однажды у нас был человек, пришедший с самого севера, оттуда, где весь мир белый и голубой от снега и льда. Он прожил достаточно долго, чтобы успеть рассказать пять сотен историй. Но даже он в конце концов умер. Он протянул дольше всех.

– Перрен, ты думаешь, что ободрил нас? – горько спросила Урсула, снова нырнула под плащ к Каспару и принялась согревать его в объятиях.

На следующее утро нужно было продолжать путь, но Каспар еще не мог ходить. Огнебой был не

в состоянии нести всадника. Конь сильно хромал и сам ковылял с трудом.

– Немного походить ему только на пользу – выведет из раны заразу, – решил Каспар, преодолевая собственную слабость при виде раны скакуна.

Он попросил Перрена нести себя на плечах вместе с Ланой. Нейта поставили во главу колонны, чтобы он был всегда на виду.

Они шли на восток, к морю, где Перрен, по его словам, чувствовал Некронд. И наконец путь привел их к крутому обрыву, откуда им открылся вид на неоглядную морскую гладь, позолоченную закатным солнцем.

Перрен задохнулся от восторга.

– Море! – вскричал он гулко. – Великие воды Матери, великое лоно, великое, великое нечто, связующее воедино части Ее тела! Текущее, бурлящее, связующее и разделяющее, соединившее нас! – торжественно восклицал горовик.

Остальных широкое водное пространство восхищало всего-навсего своей красотой.

В сердце Каспара забрезжила надежда, что здесь наконец-то его странствие подойдет к концу. Морригвэн послала его на восток, и вот он достиг самых восточных пределов Торра-Альты. Внизу мерцали огоньки прибрежной деревушки, и юноша мечтал, что там они найдут помощь… и Некронд.

Но это оказались огоньки сторожевой башни на утесе. Когда путники подошли к ней достаточно близко, то увидели россыпь других огней, еще ниже: светились окошки домов и огоньки на мачтах кораблей, стоявших на якоре за пределами бухты. Каспар слез с плеч Перрена, чтобы взглянуть с обрыва на деревню, раскинувшуюся внизу, и понял – что-то здесь не так. По всей линии побережья дымили огни на маяках.

– Тебе лучше закрыть чем-нибудь лицо и руки, – обратился юноша к горовику, чья серая складчатая кожа походила на камень. – Мы скажем людям, что ты переболел оспой, но прикрыться все-таки надо. Иначе народ испугается.

Они остановились, и Урсула разорвала кусок ткани, чтобы сделать Перрену повязки. Она тщательно замотала его ноздреватое темное лицо и руки, оставив открытыми только глаза. Когда с маскировкой было покончено, на плечи горовику накинули меховой плащ Каспара, который скрадывал странности его здоровенной фигуры. В это время Папоротник тщательно обнюхивал сухую траву на верхних уступах.

– Волк! – неожиданно взвизгнул он как сумасшедший. – Он тут! Я чую его запах!

От сторожевой башни к ним уже спешили вооруженные люди.

– Вот они, – указал на Каспара и его друзей крепкий мужчина. – Те самые. Вон тот – труп трупом, просто вылитая утопшая старуха Греб.

ГЛАВА 18

В лицо Каспара было нацелено сразу несколько багров и разделочных ножей.

Староста Моевкиной Бухты подозрительно прищурился.

– Баронский сын, говоришь? И что же делает господин баронский сын в компании таких оборванцев? – Взгляд его брезгливо пробежал по лицу Перрена, замотанному тряпками, и староста что-то пробормотал насчет заразной оспы. Потом ткнул пальцем в Папоротника. – Да еще и гном какой-то.