Пейтон Эмберг
Шрифт:
Поначалу Грейс привлекала к составлению списка Пейтон, но, быстро уразумев, что от нее никакого толку, занялась важным многотрудным делом сама. Да и что могла ей посоветовать Пейтон, если она вместе с Нелл прекрасно обходилась тремя обыкновенными эмалированными кастрюлями и единственной сковородкой, а ели они на бумажных тарелках, которые после еды выбрасывали в мусорное ведро? Зачем ей сковородка-сотейник? А разве не обойтись без скатертей из камчатного полотна?
Встал и другой вопрос: чем украсить свадебный торт — орхидеями или чайными розами?
— Милочка, я совсем сбилась
Пейтон снова углубилась в журналы. Вот на одной из фотографий свадебный стол, вокруг него гости, рассматривающие разложенные у столовых приборов карточки, чтобы найти свое место. А вот цветочница в пальмовом венке, украшенном стефанитами. Дальше — невесты в свадебных платьях, одна краше другой.
От одного перелистывания страниц Пейтон стало тошнить. Все эти бутоньерки, букеты, сувенирные свечи («Вашим гостям, несомненно, понравятся эти милые свечи ручной работы») — всего лишь непременные атрибуты роскошной свадьбы, выставленной на всеобщий обзор, словно жертвоприношение властному, сумасбродному богу — в данном случае Грейс.
О пышной свадьбе Пейтон даже и не мечтала. Да и к чему шумное сборище? Скромное торжество в окружении родственников и близких друзей — разве этого недостаточно? Разве стоит тратить огромные деньги на утеху толпы, которая станет перемывать новобрачным косточки, и невесте — в первую очередь?
На свадьбу собиралось более трехсот человек, и торжество решили провести в заднем дворе. Украшением стола стал многоярусный торт с начинкой из лимона, покрытый марципановой глазурью и украшенный каскадом засахаренных фиалок. Рядом с ним стояли корзинки с вишней, привезенной из Калифорнии. На салфетках и картонных пакетиках с бумажными спичками были вытеснены имена жениха и невесты. Подружки невесты щеголяли в серых и розовых шифоновых платьях.
Все утро рабочие возводили во дворе огромный шатер с окнами из прозрачного пластика и танцевальной площадкой; флористы компоновали букеты из сирени и тубероз; в микроавтобусе приехал эстрадный оркестр и тут же, расположившись на возведенном помосте, стал настраивать инструменты, оглашая воздух резкими звуками. Ожидался и приезд камерного ансамбля для сопровождения музыкой свадебной церемонии — Грейс сумела найти раввина, согласившегося сочетать узами брака еврея и христианку.
Грейс подвел только переполненный канализационный резервуар, достигший неприличного состояния то ли из-за огромного наплыва гостей, то ли потому, что его вовремя не очистили, но как бы там ни было, во дворе стало попахивать, и с этим пришлось смириться.
Пейтон последние дни жила в доме Грейс, занимая вместе с Брендой и приехавшей накануне свадьбы Викторией комнату Барри, а жениха за несколько дней до свадьбы отправили к Нилу — то ли в силу незнакомой Пейтон традиции, то ли по желанию Грейс.
Отправившись на прогулку, Пейтон впала в задумчивость. Стоит ли участвовать в нелепом, дурацком фарсе и играть опостылевшую ей роль? Ее исчезновения могут и не заметить. А если и заметят, ничего страшного не случится. Грейс распалится и успокоится, да и Барри тужить не станет,
Пройдя два квартала, Пейтон неожиданно увидела тощего с коростой на коже пса, трусившего с понурым видом по улице. По счастью, Пейтон нашла веревку и, привязав ее к ошейнику шелудивой собаки, отвела ее в ветеринарную клинику. Обыденный, житейский поступок вернул ей душевное равновесие, и она повернула обратно, к дому, где ее ждал визажист, нанятый Грейс.
Макияж, сопровождавшийся восхищенным аханьем визажиста, восторгавшегося ее красотой и идеальной, безукоризненной кожей, занял считанные минуты.
Из всех ее родственников на свадьбу приехала только Бренда. Пейтон сожалела, что на свадьбу не смогла вырваться мать, в очередной раз помещенная в психиатрическую больницу, но в то же время она сочла, что, может, это и к лучшему: Нелл наверняка бы напялила на себя нечто экстравагантное, на голове соорудила бы цветочную клумбу, а на свадьбе не преминула бы без умолку тараторить о своем знатном происхождении и о том изысканном обществе, в котором она вращалась в дни своей молодости. Донни не отпустили из диспансера, а Кэтти не смогла приехать на свадьбу из-за болезни свекрови. На свадьбе Пейтон чувствовала себя едва ли не посторонней, ей представлялось, что и без нее вполне могли обойтись. Тосты, зажигательная поп-музыка да и помпа, с какой разрезали многоярусный чудо-торт, казались ей нелепой идиотической суетой, которой не по силам скрасить ей жизнь.
Свадебное торжество катилось к своему завершению, когда во двор вошла смуглая дородная женщина с капризным ртом и глазами навыкате. Подойдя к Пейтон, она истерично произнесла:
— Это вы украли мою собаку?
Все взоры обратились на Пейтон и разъяренную женщину.
— Собаку? — Пейтон смешалась. — Сегодня днем я действительно натолкнулась на улице на тощего пса с коростой на коже. Я пожалела его и отвела к фельдшеру.
— Зачем же вы сказали ему, что это ваша собака? — В голосе женщины появились прокурорские нотки. — Вы — воровка. Если я снова поймаю вас за руку, то обращусь немедля в полицию, так и знайте!
— Это вместо признательности за то, что я отвела собаку к ветеринару? — По лицу Пейтон пошли багровые пятна, ее губы задрожали от обиды и возмущения. — Собака совсем запаршивела, и если речь зашла о полиции, то подать жалобу надо на вас! Вы измываетесь над животным, не следите за ним.
— Ах так! — Женщина пришла в ярость. — Хорошо, я этого не оставлю. Воровка! — Оставив за собой последнее слово, она удалилась.
— Вы могли бы проявить большую сдержанность, — угрюмо сказала Грейс.
— О какой сдержанности вы говорите? Эта нахалка оскорбила меня, и притом незаслуженно.
— Пейтон, успокойтесь, не портите торжества, которое обошлось мне в сто тысяч долларов.
— В сто тысяч долларов? — Пейтон вытаращила глаза. — Сто тысяч долларов за этот праздный спектакль?
— Неблагодарная! — змеиным шепотом ответила Грейс. — Я прошу вас лишь об одном: не портите праздник. Если вы со мной не считаетесь, подумайте хотя бы о Барри.
— О Барри? Ему правда не помешает. Вы вырастили из него маменькина сынка.