Пейзаж с незнакомцем
Шрифт:
– В порядке, – ответила Дженни. – Как вам понравилось в kafana?
– Очень понравилось. Дом оказался больше, чем я думал. У меня просторная комната на первом этаже, с выходом в сад, который спускается прямо к маленькому закрытому пляжу. Кстати, кровать в моей комнате словно у средневекового барона! Такой большой я еще нигде не видел! На ней может уместиться целая семья!
– И вероятно, так оно и было. В балканских деревнях именно такие кровати.
По какой-то непонятной причине щеки у нее разгорелись. Почему она вдруг
– Вы уже купались? – спросила она, заметив, что его темные волосы влажны.
– Я плавал в седьмом часу, – ответил он. – А потом бродил среди лотков на рынке в надежде встретить вас. Но вы сегодня опоздали. Когда вы не пришли, я решил утешиться: подняться сюда и полюбоваться собором.
Его слова подействовали на Дженни ошеломляюще, но она взяла себя в руки. Он говорил чушь, явно заговаривая ей зубы. Она отвернулась от него и взяла корзину.
– До свидания, мистер Харни. Мне еще надо сделать кое-какие покупки.
Дженни хотела улизнуть, оставив его поверженным и удрученным, но он, ничуть не растерявшись, схватил ее большую корзину и сказал:
– Она для вас слишком тяжела. Позвольте мне быть вашим носильщиком, пока вы будете делать покупки… а потом, может быть, выпьем по чашечке кофе?
Проигнорировав предложение, девушка попыталась отнять у него корзину.
– Я вполне способна справиться сама, – раздраженно произнесла она и тщетно потянула за соломенные ручки. – Мистер Харни, вы всегда так бесцеремонны с людьми, которых едва знаете?
– Нет, Просто Дженни, не всегда, – ничуть не смутившись, ответил он. – А вы не из тех, кого я едва знаю; вы неповторимая красавица, встречавшая меня вчера утром на пристани. Вы воплощенное очарование этого острова. Меня покорили аквамариновое море с извилистыми бухточками и лесистыми берегами; маленький городок с красочными розовыми стенами, собором со шпилями-близнецами… и вы, красивая, словно озаренная светом солнечного утра.
Когда он замолчал, Дженни не нашла слов, чтобы ответить. Как ни странно, она больше не сердилась на него и не хотела защищаться; словно по взаимному согласию, они пошли по вымощенной булыжником дорожке, ведущей от площади к собору. Дженни больше не сопротивлялась; ее охватило странное чувство неизбежности.
– Вы до сих пор так и не назвали мне вашего полного имени, – продолжал он. – Но это только добавляет загадочности. Вы, наверное, звезда, прячущаяся от нежелательной публичности?
Она засмеялась и помотала головой:
– Ничего, что могло бы вас заинтересовать.
Если бы только он знал, как близки к истине его слова!
– Тогда вы принцесса, путешествующая инкогнито. Или вовсе не человек, а прекрасная иллюзия. Принцесса-призрак со страниц истории этого маленького беспокойного островка.
– Я согласна быть призраком, – сказала она.
–
Они дошли до конца мощеной дорожки, и перед их взором предстал фасад собора. Массивные двери на чугунных петлях были открыты. Из мраморной глубины собора на них повеяло прохладным ароматом ладана. Они вошли внутрь и остановились на пороге храма. Розовый мрамор стен, изящные стрельчатые арки, невероятной красоты высокий алтарь под золотым балдахином – все это создавало ощущение совершенной гармонии и покоя.
– Только любовь могла воздвигнуть такой храм, – наконец тихо произнес Глен Харни. – И этот собор остался нетронутым на протяжении тысячи лет, после варварских нашествий римлян, турок, венецианцев…
– Вы собираете материал для вашей книги? – предположила Дженни. – Вам, похоже, уже довольно много известно о Зелене. Ваша книга, когда она будет написана, будет наполнена научной информацией?
– Не научной, – возразил он, помотав головой. – Информация в моей книге не будет строго академической. Это издание для не слишком подготовленной публики, вроде буклета. Это не более чем путевые заметки.
Путевые заметки. Позже она поняла: это был намек… если бы она могла понять его. Но она была слишком поглощена странным смятением своих чувств. Она гуляла и беседовала с человеком, которого твердо решила избегать, и не знала, каким образом их дружеское общение стало неизбежным. Ей казалось вполне естественным, что она вместе с ним любуется прекрасной архитектурой, и еще более естественным, что он несет тяжелую корзину с фруктами и овощами.
Они стояли перед высоким алтарем, глядя на нежно-голубой купол собора.
– Если бы сфотографировать его под этим углом… – размышлял он вслух.
Повернувшись к Дженни, он объяснил, что позже придет сюда с фотографом. Но даже тогда девушка не заподозрила истинной природы его деятельности. Книги и буклеты только выиграют от нескольких иллюстраций.
Когда они, вдоволь налюбовавшись, покинули собор, Дженни протянула руку, чтобы взять у него свою корзину.
– Я не вправе далее задерживать вас, – попыталась она освободиться от него.
– Но вы же говорили, я могу быть вашим носильщиком, пока вы не сделаете все ваши покупки, – напомнил он ей и спрятал корзину за спину.
– Это вы говорили, а не я, – строго поправила его Дженни.
– Так ли важно, кто это сказал? – обезоруживающе улыбнулся он и озорно сверкнул темно-голубыми глазами. Эти властные глаза каким-то чудом притягивали ее взгляд. В них чувствовалась сила. Он был настолько уверен в себе, отказываясь признавать поражение даже в такой мелочи, как возможность нести корзину для покупок. Ей бы следовало рассердиться на него, но она не сердилась и больше не пыталась отнять корзину, только сердце у нее билось сильнее обычного. Никогда раньше она не встречала человека, подобного Глену Харни!