Пейзаж с падением Икара
Шрифт:
Вообще переезд в новую квартиру стал для меня приключением. Осматривая шифоньеры, я то и дело натыкался на забытые вещи — школьный альбом с фотографиями, коньки (порезался о лезвие), сигареты, спрятанные за батареей (в детской). Я чувствовал себя археологом.
***
В дверь постучали, когда я готовил ужин. На пороге стояла незнакомая женщина — большие карие глаза, мальчишеская стрижка. У нее был испуганный вид, и минуту мы молча смотрели друг
— Я, наверно, ошиблась дверью, — сказала она, — мне нужен Андрей Карский.
— Это я.
— Ой!
Повисла тишина.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросил я.
— Извините, я не представилась — я Анна. Я привезла вам коробки.
— Э-э-э… ну, спасибо, конечно. А что за коробки, если не секрет?
— А разве папа вас не предупредил?
— Видимо, нет. А кто ваш папа?
— Дмитрий Михайлович. Марейский.
Я поперхнулся.
— Вы — его дочь?
— Ну да, а что вас удивляет?
— Ничего, просто… как вы узнали, где я живу? Я ведь только сегодня утром вещи перевез.
Анна улыбнулась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.
— В этом весь он. Знать — его кредо. Коробки в машине, идемте.
Через семь минут в коридоре стояли две коробки, набитые архивными документами, фотоальбомами — то есть тем самым барахлом, среди которого мне предстоит искать связь между мертвым художником и его предполагаемым внуком. Коробки были необычайно тяжелыми, и, затащив их в квартиру, мы долго не могли отдышаться.
— Сколько вам лет? — вдруг спросила Анна — видимо, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Искусствоведов, как и женщин, не принято об этом спрашивать, — ответил я.
— Понимаете, я ожидала увидеть седеющего профессора, а вы… вы…
— Вас смущает отсутствие у меня седины?
— Н-н-нет. Просто я читала вашу книгу.
— И?
— Мне не понравилось.
— О… даже так?
— Да. По-моему скукотища, — она заглянула в одну из коробок, достала серую, затертую папку и стала листать ее. — Скажите, вы правда думаете, что папа может быть внуком этого художника, Дмитрия Ликеева?
— Нет, — сказал я.
Она улыбнулась.
— Вы чересчур честны.
— Вы тоже.
— Но если вы не верите в его фантазии, зачем тогда согласились?
— Деньги.
— Неправда, — она покачала головой. — Людей, которых легко купить, он презирает. Если он заключил с вами сделку, значит, вы отвергли все его подачки и — завоевали уважение, — она внимательно разглядывала меня. — Он ведь предложил вам что-то большее, чем деньги, нашел вашу болевую точку, верно? А чем это пахнет?
— В смысле?
— Запах, — она потянула носом. — Что-то горит.
— Ч-ч-черт! — Я метнулся на кухню и открыл духовку, в лицо ударил горячий дым. Обмотав руку полотенцем, я вытащил противень и грохнул его на стол.
— Нужно открыть окно! — я дернул за ручку, но рама не поддалась. Еще раз! Еще! — заклинило.
— Дайте я! — она оттолкнула меня и одним рывком распахнула створки.
— Что это было?
— Это… курица. Была, — сказал я, глядя на обугленную корочку.
— Вы умеете готовить?
— Немного.
— Надеюсь, в живописи вы разбираетесь лучше, чем в кулинарии. — Интонация ее была отнюдь не похвальной.
— Что-то я не понимаю, — сказал я. — Вы пришли сюда поворчать? И книга вам моя не нравится, и кулинарные таланты раздражают.
Повисла тишина. За окном прокатилась сирена скорой помощи.
— Нет, извините, — смущенно, почти шепотом, сказала она. — Дело не в вас, это все отец. Я приехала сюда, чтобы посмотреть на вас. Я надеялась, что вы шарлатан, который под предлогом идиотского расследования пытается стрясти денег с моего отца. Но вы, я вижу, и сами не в восторге от всей этой чехарды.
Я ничего не ответил, лишь пожал плечом.
— Я зла на него, понимаете? Простите, что сказала плохо про вашу книгу. На самом деле она мне понравилась. Я почти ничего не поняла, но историю жизни Ликеева вы описали очень интересно.
— Ну, спасибо… наверное.
Она села за стол и долго смотрела на кремированную курицу. Я сел напротив.
— А что не так с вашим отцом?
— В последнее время — все. Он стал ужасно мнителен с тех пор, как отошел от дел. Ему почему-то кажется, что он скоро умрет. И еще эта навязчивая идея о восстановлении генеалогического древа. Он и раньше тратил много сил, пытаясь найти «связь поколений». Но это были короткие периоды. А потом он прочитал вашу книгу, и его увлечение превратилось в настоящую одержимость. Он боится умереть сиротой, понимаете? — она посмотрела мне в глаза и вдруг сказала. — Отвернитесь.
— Что?
— Я говорю: отвернитесь.
— Зачем?
— О господи! Вам что, сложно отвернуться на пару секунд или закрыть глаза?
Я устало вздохнул и закрыл лицо ладонями.
— Всё, открывайте.
Я раздвинул пальцы и увидел в самом центре круглого стола, рядом с обугленной курицей цилиндр — точнее, пачку денег, скрученную в цилиндр и перетянутую синей резиночкой.
— Это что?
— Ваша премия.
— За какие заслуги, если не секрет?
Она облизнула губы, набираясь смелости, потом заговорила очень быстро, проглатывая знаки препинания:
— Я хочу чтобы вы в самое ближайшее время нашли все нужные доказательства даже если их не существует придумайте их главное чтобы они были максимально достоверны чтобы папа вам поверил.
Повисла тишина.
— Позвольте, я уточню: вы просите меня фальсифицировать доказательства?
— Я просто хочу, чтобы мой отец обрел покой.
— И для этого я должен солгать ему, так? Забавно, я ведь только вчера читал лекцию о фальсификациях, и вот теперь…
— Послушайте, Андрей, я больше всех заинтересована в вашем успехе. Но вы сами три минуты назад признались мне, что не верите в папину теорию. Поэтому я и прошу вас об услуге.