Phantoms and friends
Шрифт:
— Может, тебе помочь? — выгнув бровь, из вежливости поинтересовалась Эмма. Эшли со своим огромным животом согнулась в неудобной позе, вытягивая из барабана машинки ворох выстиранного белья.
— Простыни… — Эшли с досадой покачала головой и горько усмехнулась. — Они… розовые.
— Ну, может, отбелить? — Свон не совсем понимала, почему кучка по ошибке окрасившегося белья так расстроила девушку. Оставив без внимания бесполезный совет Эммы, Эшли отложила в сторону бесформенный розовый комок и с медленно наполняющимися слезами глазами уставилась в окно. — Ты в порядке?
Когда-то, в своей прошлой жизни, Эмма дружила со сводными сёстрами Эшли. Точнее Анастасия и Дризелла[1] были неотъемлемой частью свиты сторибрукской принцессы. С самой девушкой Свон была знакома лишь поверхностно: Эшли была гораздо
— Просто… бессонная ночка, — не отрывая грустного взгляда от мрачного пейзажа за окном, отозвалась Эшли. И, положив обе руки на свой круглый, словно мячик, живот, добавила: — Малыш что-то расшевелился.
Эмма отвернулась. Разговоры на эту тему были не из разряда её любимых. Стиральная машина наконец-то заурчала, оповещая о начале своей работы.
— Доктор сказал, что я скоро рожу, — задумчиво добавила Эшли после непродолжительного молчания.
— Что ж, здорово.
Эмма искренне не понимала, отчего девушка выглядит настолько грустной. Она помнила, как в вечер похорон Мэри Маргарет к «Роджеру» за Эшли и её подругами приезжал какой-то смазливый паренёк на пикапе. Тогда Свон решила, что это её муж. Даже если у них в отношениях не всё гладко, судя по всему, отец ребёнка от малыша не отказался. Эмме, залетевшей в своё время от изнасиловавшего и истерзавшего её кузину монстра, даже такой расклад казался куда более приятным, чем-то, что довелось пережить ей.
— Да вот только… — Эшли шмыгнула носом, продолжая нежно поглаживать свой живот. — Когда он родится… все думают, что я не справлюсь. Все считают, что я никчёмная.
Девушка вновь обратила своё внимание на скомканные розовые простыни.
— Может, так оно и есть.
— Кто «все»? — с раздражением отозвалась Эмма, поворачиваясь к Эшли лицом.
— Что? — девушка от такой агрессивной реакции собеседницы немного опешила.
— Кто считает, что ты никчёмная? — слегка сбавив обороты, уточнила Свон и облокотилась о машинку, скрещивая руки на груди. — Твой муж?
— Мой муж?.. О, нет. Мы с Шоном… мы не женаты.
— Но он рядом?
— Да, — Эшли грустно улыбнулась. — Дело в его родителях… в моей мачехе… они не… я не знаю, что будет, когда малыш появится. Пока вдова Лукас позволяет нам занимать угловую комнату… но… мы ведь не можем ютиться здесь вечно… Шон… он старается, очень. Но на консервном заводе… дела идут неважно ещё со времён смерти мистера Флаундера[2], а в последнее время… Я просто не знаю, что нас ждёт. Что ждёт нашего малыша. Отец Шона… он… он хочет, чтобы я отдала ребёнка… на усыновление… уже нашли семью… но я… но мы…
— Не слушай никого, — резко произнесла Эмма, обрывая сбивчивые причитания девушки. — Я знаю, каково это. Все говорят, как тебе лучше поступить с малышом. Но в конце концов, что делать — сдаваться или бороться — решать тебе. Хочешь, чтобы люди смотрели на тебя по-другому? Заставь их. Хочешь изменить свою жизнь? Придётся самой. Ведь на свете нет феи-крёстной, чтобы тебе помочь. Но ты должна понимать, насколько серьёзен этот шаг. Твое решение… каким бы оно ни было… его отголоски будут преследовать тебя всю жизнь.
Эшли поджала губы и кивнула, соглашаясь. Эмма постаралась смягчить грубый тон ободряющей улыбкой, но девушка поспешно отвернулась, возвращаясь к борьбе с испорченными простынями.
Свон с силой потёрла лоб. Браво. Докатилась. Уже срывает раздражение на беременных.
Эшли не виновата в том, что после встречи с Реджиной она сама не своя. Голова Эммы разрывалась от сотни вопросов, роющейся в ней, но женщина так и не могла найти в себе силы позвонить Дэвиду и озвучить хотя бы парочку из них.
Да. Эмма Свон, ты трусиха.
Реджина
Сторибрук, штат Мэн
Офис мэра
28 июля 2015. 10:47
Реджина почти час сидела над бумагами, но всё никак не могла собраться с мыслями и начать полноценно работать. Ситуация со Свон её определённо нервировала, а недавний звонок от учительницы Генри так вообще выбил Реджину из колеи. Её сын подрался! Кто бы мог подумать. Для любого другого родителя, возможно, данная новость не явилась бы неприятным открытием, но такое поведение было
Пока он на экскурсии и намеренно не берёт трубку, Реджина не имела возможности поговорить с сыном лично. Оттого и приходилось довольствоваться лишь доносом молоденькой училки, занявшей место убитой Мэри Маргарет.
Дети вернутся в город только во второй половине дня. До этого времени у мадам мэр есть время подумать, как разрешить сложившееся положение вещей. Очевидно, что продолжать бегать от разговора с Дэвидом нет смысла. В том, что сейчас происходит с Генри, виновата их размолвка. И исправлять всё им необходимо вдвоём. К тому же… существует ещё пара важных тем, которые следовало бы обсудить с неверным мужем.
Они были вместе… сколько? Уже лет пятнадцать, наверное. Тринадцать лет из которых были женаты. Три из которых он ей изменял. Червячок безысходности уже давно начал подтачивать все стороны их отношений, окрашивая жизнь в иной цвет. Сначала дело было в невозможности Реджины забеременеть. Врачи разводили руками. Вслух никто не называл её случай безнадёжным, но уже после двух лет нескончаемых обследований стали намекать на альтернативные варианты материнства. В момент наивысшего отчаяния, когда Реджина уже почти начала поиски суррогатной матери, произошла та самая встреча с Эммой Свон, в корне изменившая её жизнь. Эта дурочка собиралась убить своего ещё не родившегося малыша. Хорошо, что вовремя одумалась. Хорошо, что Реджина отследила её перемещения. Хорошо, что у неё появился Генри. У них. У них с Дэвидом появился Генри. Муж не знал, чьим биологическим сыном был их усыновлённый ребёнок. Но его никогда и не интересовали детали. Нолану было достаточно лишь того, что они наконец обрели то, чего так долго добивались. А Реджина… она молчала. Ведь долгожданное чадо на время сгладило острые углы, образовавшиеся в их с Дэвидом браке. Жаль, что ненадолго. Взаимные упреки никогда не звучали вслух, и большую часть времени, проводимого вместе, они действительно были счастливы. Но Реджина знала, как досадовал Дэвид, что его заработок — да что там, положение — были куда ниже, чем у супруги-мэра. Её саму же зачастую выводило из себя ослиное упрямство мужа, которое он иногда демонстрировал совершенно не к месту. А потом появилась ещё одна проблема. Мэри Маргарет. Эти двое, спустя прорву лет, почему-то вновь оказались в одной постели. Причин, ставших катализатором возобновления их романа, Реджина не знала. Да и не хотела знать. Ей хватало того, что она лично уличила мужа в измене. Впрочем, мадам мэр не закатила скандала. Напротив. Замолчала факт своей осведомлённости. Она убеждала себя, что поступает правильно. Она была уверена, что ещё есть шанс заштопать наметившиеся прорехи в их браке. Чем Реджина усиленно и занялась: попытками наладить отношения, попутно на правах влиятельного в городе человека отравляя жизнь любовнице мужа. Через какое-то время Дэвид действительно расстался с Мэри Маргарет. Но спустя полгода их интрижка вновь возобновилась. И так раз за разом — они то мирились, то разрывали отношения. Реджина же перестала вникать в тонкости любовных похождений супруга. Она устала следить за переменами его настроения. Ей надоело жить в вечном страхе, что Дэвид вот-вот покинет её. Что бы там он к ней ни испытывал, Реджина была уверена: именно Нолан — любовь всей её жизни. Будучи сильной и безжалостной на работе, в личной жизни мадам мэр проявляла излишнюю бесхребетность. Поэтому никак не могла заставить себя принять неприятное, но единственно верное решение. Женщина просто смирилась со своим положением, малодушно надеясь, что однажды Дэвид бросит свою любовницу навсегда. И к тому времени ей хотелось бы иметь на руках пару козырей. Потому-то Реджина и возобновила попытки забеременеть. До этого все обследования и консультации она проходила вне Сторибрука. Во-первых, из-за недоверия к местным врачевателям; во-вторых, не хотела, чтобы кто-то из горожан пронюхал об их с Дэвидом проблемах. Но год назад доктор Бёрк сама обратилась к ней за помощью в финансировании своих исследований. Последнее время глава сторибрукской больницы совмещала выполнение своих прямых обязанностей с научной работой, в ходе которой Джульетт удалось оплодотворить самца полевой мыши[3]. Реджина согласилась выделить средства на дальнейшие исследования, но с одним лишь условием: доктор Бёрк вплотную займётся и её случаем.