Пиастры, пиастры!!!
Шрифт:
— Ван Варенбурги честные торговцы! Покажите, что у вас есть, и получите самую лучшую цену!
Дик выложил мешочек. Глаза голландца сверкнули.
— Хорошие камни… — он отобрал несколько. — Вы позволите? Мне нужно рассмотреть их получше.
Он удалился в соседнюю комнату. Сквозь открытую дверь мы могли наблюдать за тем, как он зажёг лампу и принялся рассматривать камушки в лупу, а затем взвешивать их на точных весах. Наконец он вышел.
— Господа. Стоимость этих камней примерно гинея
— Да вы вор! Пятую часть! — Дик начинал сериться.
— Господа, если речь должна зайти о ворах, то может, вам также известно, кто ограбил нао «Ла Вьерж дю Кап»? Ходят слухи, там пропало множество подобных камней.
Нож Дика воткнулся в столешницу.
— Что за гнусный намёк? Что мы, честные моряки, знать об ограбленных кораблях?
Голландец даже головы не поднял. Разглядывая камушки, он словно невзначай выложил на прилавок под рукой заряженный двуствольный пистолет.
— Ну конечно же! Ведь на Африканском побережье матросы повсеместно получают расчёт драгоценными камнями.
Этот голландец был тёртым калачом, следует отдать ему должное. Видимо, Дик посчитал так же. Он рассмеялся:
— Нашего косяка рыбка! Давай третью часть, и по рукам!
— Господа, не хочу вас разочаровывать, но треть стоимости вы могли бы получить лишь в Европе. Да и то, знаете ли… В цивилизованных странах задают много вопросов, а у вас найдутся на них ответы? Вас и расспрашивать не станут, поволокут к судье, а там прямая дорога на виселицу.
У меня екнуло внутри. По всей видимости, скупщик говорил правду.
— Не может быть, чтоб не нашлось покупателя…
— Найдётся, обязательно! Да только цену назначать будете не вы. Посему, камни там сбыть удастся не дороже, чем за двадцатую часть. Если повезёт…
Двадцатую! Да так я отдам своё состояние за бесценок. Было над чем подумать. Идея оставить камни, чтоб сбыть дома, не казалась уже такой привлекательной. Билли сопел, раздумывая. Он иногда долго ворочал мозгами, как застоявшийся шпиль.
Дик более не сомневался:
— Давай деньги!
Я последовал его примеру. Билли посопел, посопел, и кивнул головой.
— Господа, сумма очень велика, и в данный момент я не располагаю таким количеством наличных. Устроят ли вас ценные бумаги…
— Катись к чёрту со своими бумажками! Только монеты!
— Тогда, господа, я бы попросил вас вернуться завтра, после рассвета. Не желают ли ваши товарищи также обменять стекляшки на наличные деньги? Дабы я знал, какую сумму приготовить…
— Возможно. — буркнул я, уже тревожась о своей доле. Ели этот гад не купит мои камни, я потеряю изрядную сумму.
— Буду очень признателен,
Звучало заманчиво.
— Тогда договорились! — голландец протянул руку. Мы закрепили договор. — И ещё… Маленькая деталь. Сумма покупки довольно высока, и во избежание недоразумений, я попрошу присутствовать пару знакомых правоохранителей. Надеюсь, вы не против?
— Зачем? — заподозрил я неладное.
— Ну как же. У меня будет огромная сумма наличных…
— А, ну ясно. Только послушайте меня, сэр… — штурман решил, что пришёл его черёд высказаться. — Если запахнет подвохом, или что пойдёт не так, то клянусь, прежде чем меня повяжут, я успею намотать на тесак ваши внутренности, мистер торговец камнями. Не будь я Билли Бонс, гром и молния! Уяснили?
— Разумеется, герр Бонс! Всё будет чисто-блеск!
Дик вытащил кортик из столешницы и спрятал. Пересчитав камни, он ссыпал их обратно в мешочек и оскалился.
— До завтра, мил человек! Готовьте наши денежки!
На следующий день спозаранку мы были у голландца. Кроме нас с Псом, нашлось еще с десяток желающих избавиться от стекляшек в пользу весёлых золотых.
Голландец был не один. На лавке сидело двое крепких парней, вооружённых мушкетами.
— О, господа, вас больше, чем я ожидал…
— Неужто на всех не хватит денег? — заволновался Аллардайс, которому вечно чудилось, что на нём кончается удача.
— Не волнуйтесь, господа, хватит. Вот сидят представители банка, они же принесут ещё наличных, если этих будет недостаточно.
— Господа, позвольте ссыпать камни в мешочки, туда же положите бумажки с вашими именами. Пока я займусь оценкой, мой писарь составит купчие, всё честь по чести.
Он выложил на стол с полтора десятка кисетов, и столько же чистых бумажек. На каждой мы ставили имя, и вкладывали бумажки с камнями в кисеты.
— После оценки я напишу на каждой бумажке сумму, и отдам вам. Если вы согласны с условиями торга, писец заключит сделку и выплатит деньги.
Собрав мешочки с алмазами, ювелир удалился в заднюю комнату и уселся за стол.
Матросы расселись, кто где горазд, прямо на пол. Невесть откуда появилась выпивка и кости. Никто не собирался покидать помещения, пока не произойдёт окончательный расчет. Ребята не монахи, чтоб сидеть тихо, потому шум стоял невообразимый.
— Господа, вы мешаете мне сосредоточиться! — голландец поднялся, чтоб закрыть дверь.
— Стоять! Билли Бонса на мякине не проведешь! — Штурман подставил ногу и заглянул в комнату.
В комнате было четыре стены и одна дверь. Других выходов Бонс не заметил.