Пиджин-инглиш
Шрифт:
Я:
— Голубь прилетел к нашему окну Лидия как перепугается.
Лидия:
— Эй! Не пугалась я!
Я:
— Пугалась. Сказала, что от его трепыханья ей жутко делается. Я его поймал.
Я набрал в пригоршню чуть-чуть муки, и голубь сам сел мне на руку Голодный он был. Вот и повелся на муку Только надо двигаться медленно, а то голубь испугается и улетит.
Лидия:
— Быстрее! Как цапнет сейчас кого-нибудь!
Я:
— Мозги включи! Он только и думает, как удрать. Заткнись и не пугай его.
Коготки у голубя царапучие, как у цыпленка. Так классно. Он будет только моим голубем. Я внимательно оглядел его, чтобы
Папа:
— Молодчина!
Папин голос улыбался. Я люблю, когда его голос улыбается, значит, все хорошо. После голубя не надо мыть руки, уж у моей птицы точно нет никакой заразы. А то вечно все требуют, чтобы помыл руки. Чесслово, тут повсюду зараза, ты даже не поверишь сколько ее! Все вечно трясутся, как бы не заразиться. А самая опасная зараза — африканская, поэтому Вилис шарахается в сторону, как только я рот открываю, чтобы «привет» ему сказать, думает, будто от микробов в моем дыхании тут же скопытится.
Я раньше и не знал, что во мне живут микробы. Их ведь не видно, не слышно. Затаились, микробы такие хитрые! И мне плевать, что Вилис ненавидит меня, грязный жаденыш, сроду пас не отдаст.
Агнес любит выдувать пузыри. Ей можно, она ведь еще совсем младенец. По мне, так пусть пузырится себе. Сколько хочет, столько и пузырится.
Я:
— Привет, Агнес!
Агнес:
— Вет!
Чесслово, это ее «Вет!» так и звенит стеклянным колокольчиком в ушах! Сразу в нее влюбляешься. Когда Агнес кричит «Вет!», мама тут же плакать и смеяться начинает, — никого больше не знаю, кто бы плакал и смеялся разом. Агнес не смогла поехать, мама ведь на работе все время. За ней бабушка Ама смотрит. Когда папа продаст все товары из лавки, тогда денег хватит на билеты и мы снова будем все вместе. Пока только два месяца прошло, как мы уехали, а забывать начинаешь через год, не меньше. Я не хочу, чтобы так долго было.
Я:
— Скажи «Гарри».
Папа:
— Ну нет. Дай ей время.
Я:
— А что она делает?
Папа:
— Пускает пузыри. Ну все, пора закругляться.
Я:
— О'кей. Приезжай скорее. Привези мне ахомки [1] ,здесь их нигде нет. Я люблю тебя.
Папа:
— Я лю…
И тут телефонная карта резко сдыхает. Ненавижу когда такое происходит. Для меня это всегда шок. Типа когда в небе вечером бесшумно летит вертолет, мне всегда кажется, что он сломался и сейчас свалится прямо на меня! Уловить рокот мотора — это такое облегчение!
1
Имбирные конфеты. — Здесь и далее примеч. перев. и ред.
Я видал настоящего мертвеца. На рынке в Канеши, где я когда-то жил. Одну леди с апельсинами сбил фургон, никто и не заметил, как он подъехал. Я представил, что раскатившиеся апельсины — это ее счастливые воспоминания, которые теперь ищут нового хозяина. Чистильщик ботинок попробовал стырить апельсины, что не укатились далеко, но папа и еще один человек заставили его сложить все в корзину Это долг праведника — наставить безбожника на истинный путь, даже если сам грешник не хочет наставляться. Это ведь ему только кажется, что не хочет, а на самом деле
В церкви мы вознесли особую молитву по мертвому пацану Мы попросили Господа принять его душу с миром и смягчить сердца его убийц, чтобы они пошли и признались. Пастор Тейлор обратился ко всем детям: мол, если увидим у кого нож, сказать ему.
Лидия чистила ямс для фуфу [2] .
Я:
— У тебя нож! Пойду скажу про тебя!
Лидия:
— Отвали! Чем мне чистить, ложкой?
Я:
— А ты просто дыхни, все само почистится. У тебя дыхание, как у дракона.
2
Вездесущий элемент ганской кухни «фуфу» — своеобразное пюре из ямса, банана или маниоки, которое иногда скатывается в шарики и употребляется с супами или другими блюдами, а иногда сдабривается мясом или рыбой, превращаясь в некое подобие гуляша. Ашанти говорят: «Съел без фуфу — совсем не ел».
Лидия:
— А у тебя, как у собаки. Опять вылизывал собачью дырку?
Это у нас любимая игра — кто кого круче обзовет. Обычно я выигрываю. Я набрал уже тысячу очков, а Лидия всего двести. Мы играем, только когда мама нас не слышит. Я ткнул себя в руку вилкой, хотел узнать, как больно будет и надолго ли останутся отметины. Решил: если ямки не исчезнут, можно всем говорить, что это волшебная печать, с которой я родился, — знак того, что я умею читать чужие мысли. Только отметины уже через минуту исчезли. Болело зато дико.
Я:
— Интересно, что будет, если тебя пырнут по-настоящему? Звезды увидишь?
Лидия:
— Хочешь проверить?
Я:
— Или пламя. Спорим, пламя увидишь. Мой «мустанг» в огне. У меня четыре машины: «мустанг», «жук», «лексус» и «сузуки-джип». Самый клевый — «мустанг». Он весь синий, а на капоте — огненные крылья. А царапин нет совсем, он у меня ни разу в аварию не попадал, я только любуюсь им. Даже если закрою глаза, вижу пламя. Наверное, смерть на огонь похожа, любая красота в огне сгорает.
Папа Маника показал мне, как завязывать галстук. В мой первый день в новой школе. Сначала я спрятал галстук в портфель, хотел сказать, что у меня его украли. Только все были в галстуках — я прямо испугался. А вместе с Маником пришел его папа. Он и научил меня завязывать галстук.
Папа провожает Маника в школу каждый день. Защищает сына от грабителей. А то у Маника однажды отобрали кроссовки. Один чел из Сонной Лощины, это банда такая. И закинул на дерево — видно, не подошли. А Маник не мог их снять, потому что толстый и на дерево залезть не может.
Папа Маника:
— Пусть только попробуют еще. В следующий раз будет другая история, ублюдки мелкие.
Папа у Маника крутой. Глаза вечно красные. Он умеет драться на мечах. В общем, хорошо, что мы с Маником не враждуем! Папа Маника надел на меня галстук и узел завязал. Потом показал, как снимать галстук, не развязывая. Надо ослабить узел, чтобы голова пролезла, и готово дело. И не надо каждый день завязывать узел. Можно сказать, узел на всю жизнь. Да, я победил этот проклятый галстук!