Пифагор
Шрифт:
— Конечно же! — отозвался Силосонт. — Ведь сейчас священный мир. Но, к сожалению, не для меня.
Тревога
Хлопнула дверь. Живость, с какой тучный Меандрий вступил в лесху, и бледность его лица не оставляли сомнений в том, что принесённая им весть будет не из приятных.
— В Навплию прибыли наши суда, — произнёс казначей, опуская голову. — Все сорок кораблей. И знаешь, кто их привёл? Пифагор!
— Д-да, — протянул Поликрат. — Ждали беды с
— Конечно! Гостей можно ожидать в любое время, а у нас всего одна трирема. На керкурах их не остановить...
— И только подумай! Все напасти от Пифагора, — произнёс Поликрат не сразу. — А мне он казался человеком безвредным, углублённым в свои числа. Я восхищался его умом. Тебе надо посетить его отца.
— Я к нему бросился первым делом. Дом забит. Никому из соседей неизвестно, где хозяин. И вообще мне кажется, что это не первый удар, нанесённый тебе этим мудрецом.
— Что ты имеешь в виду?
— Возвращение перстня.
Поликрат полюбовался блеском смарагда.
— Не хочешь ли ты сказать, что Пифагор причастен к этому чуду?
— Этот человек — маг, и ему может быть доступно такое, о чём мы и не догадываемся. Перед отправлением кораблей из беседы с ним я понял, что он слышал мой разговор с писцами, находясь на расстоянии полустадия. Или, может быть, он прочёл мои мысли. И я решил его не отпускать. Однако что-то заставило меня ему уступить. Но это пустое. Теперь у нас иные заботы.
— Давай рассуждать здраво. Помешать высадке мы не в состоянии. Она может произойти в любой части острова. Надо перекрыть вход и выход из Самоса всем торговым судам. Часть критян должна быть незаметно выведена за стены, чтобы ударить по высаживающимся. Этот отряд я возглавлю сам. Ценности, что в Герайоне и в других храмах, ночью, не поднимая шума, по подземному ходу перенеси во дворец.
— А не обратиться ли за помощью к Оройту? Ведь после поражения Камбиза он присмирел.
— Во всяком случае, отправь к нему гонца с просьбой о встрече. И вот ещё. У тебя есть свои люди на Пелопоннесе. Может быть, удастся поднять илотов или просто распустить слух о подготовке ими мятежа. В этом случае спартанцы, к которым Силосонт может обратиться за помощью, не покинут Пелопоннеса.
— Прекрасная мысль! — обрадовался Меандрий. — Я немедленно возьмусь за дело. Кроме того, не думаешь ли ты, что имеет смысл сейчас же расплатиться с критянами? Ведь мы им задолжали за три месяца.
— Отдай им деньги немедленно. И всех, кто вызывает подозрение в сочувствии Силосонту, отправь в Горгиру.
— Мне казалось, что от них я уже избавился, — отозвался Меандрий. — Но ты прав. Некоторые из них могли попрятаться в горах. Я прикажу держать все ворота на запоре.
— Этого делать не следует, чтобы не вызывать волнений. Но стражи пусть следят за всеми, кто входит и выходит.
Лаконизм
Простившись с Пифагором, Силосонт сразу же отправился в Спарту. Прежняя его попытка договориться с эфорами была неудачной, как
43
Эврот — главная река Лаконики.
И вот он уже на площади, перед дверью, через которую, как говорили, не проскользнёт ни одно словечко, перед невысоким зданием, где вот уже полстолетия решались судьбы Спарты. В прошлое своё посещение он находился тут же, подбирая слова, которые могли бы убедить эфоров, что Поликрат угрожает Спарте и её союзникам. Тогда ему показалось, что владыки Спарты не представляют себе ни расположения островов, ни опасностей самосского владычества на морях. Самос виделся им невероятной далью. Теперь же, когда Спарта заключила союз с Коринфом, устранение Поликрата становилось для них реальностью.
Дверь отворилась, и Силосонт услышал:
— Заходи!
Эфоры, все пятеро, сидели за столом. Но в лесхе был ещё один муж, судя по доспехам военачальник.
— Говори! — обратился к вошедшему один из эфоров.
— Раньше у нас не было флота, — начал Силосонт, стараясь быть предельно кратким. — Теперь он есть. Мы готовы оплатить расходы и дать в залог корабли. Плыть вот сюда. Пока не опередили афиняне.
Силосонт выложил на стол глиняную пластину с обозначением Пелопоннеса, Самоса и лежавших между ними островов.
Это была копия части карты ойкумены, вычерченной Анаксимандром на бронзовой доске. Эфоры, кажется, даже не знали, что существуют такого рода изображения.
Пять голов склонилось над доской.
Выждав время, Силосонт пояснил:
— Путь прямой. Через острова Кифенос, Сирое, Микинос и Икарию.
— А это что? — поинтересовался один из эфоров, ткнув пальцем в берег Азии против Самоса.
— Мыс Микале.
— А это?
Эфор перевёл палец выше и повёл его к морю, повторяя зигзаг Меандра.
Силосонт метнул на эфора взгляд. Вспомнились слова отца: «Не суди по внешности». Нет, спартанцы вовсе не дуболобые. Может быть... они не очень хорошо разбираются в географии, но зато поле зрения их как политиков широко. Намёк схвачен на лету. Им известно, что казначея Поликрата зовут Меандрием и что он изворотлив, как река, давшая ему имя, что он мечется между Афинами и Мегарами.
— Это побережье Азии.
— Подожди за дверью! — было приказано Силосонту.
Через некоторое время вышел старший эфор и объявил: