Пигалица
Шрифт:
Агеев, наконец, с меня слезает, но только для того, чтобы достать подругу. Хватает ее за волосы и отшвыривает в сторону.
В этот момент дверь снова открывается и в комнату вальяжно входит Зверь.
Да твою ж налево… За что?..
Мгновенно оценив обстановку, сдергивает Серенького на пол и вырубает одним ударом.
– Ты убил его?! – в ужасе проговариваю я.
– Усыпил, - поворачивает ко мне голову и медленно скользит взглядом по моему телу, - прикройся, Соболенок.
Хватаю
– Ты как? – спрашивает Зверев у Леськи, помогая той встать.
– Не знаю, что бы мы без тебя делали, Егор, - шепчет она восхищенно.
Я же под одеялом судорожно натягиваю трусы и поправляю майку и взглядом прошу Лесю подать лежащую в кресле мою одежду.
– Может, объясните, что здесь произошло? – требует Зверь, присаживаясь на корточки возле Серенького.
Я всматриваюсь в его лицо и с облегчением понимаю, что он жив и, кажется даже, уже начинает приходить в себя.
– Сережа перебрал немного.
– Ага, и совершенно случайно подпортил тебе фейс.
Моя рука взлетает к лицу. Он, что, серьезно?! Осторожно ощупав, нахожу припухлость скулы и ранку на губе.
– Когда я вошла, он как раз собирался изнасиловать ее, - подает голос Леська.
– Правда? – спрашивает Егор, глядя на меня исподлобья.
– Да.
Зверь поднимается на ноги, хватает стонущего Агеева за шкирку и волоком тащит из номера.
Господи… Что сейчас будет!..
Глава 11.1
Второпях одевшись, вылетаю из номера. Леська следует тенью.
– Куда он его потащил? – в панике шепчет она, - думаешь, убивать?
Ой – ей – ей… Да не дай Бог!
Как бы ни была я на него зла, смерти ему не желаю. Нет желания в столь юном возрасте прослыть черной вдовой.
Перепрыгивая через две ступеньки, спускаемся вниз и тормозим в общем холле с огромной елкой у панорамного окна. Никого. Зато со стороны входной двери слышаться возня, хрипы и сдавленные крики.
– Бегом, - командую я и, не чувствуя ног, бегу на источник шума.
Выскакиваю на крыльцо и вижу, как двое парней из компании Зверя уже оттаскивают его от несчастного Агеева. Тот, в одних трусах и футболке, с разбитым лицом, пытается уползти от Егора по снегу.
– Егор! – выкрикиваю, слетая с крыльца, - перестань! Хватит!
Он оборачивается на мой голос и выпрямляется. Смотрит немигающим взглядом, сжимая и разжимая кулаки и молчит.
– Хватит, - повторяю спокойно, поднимая ладони кверху, - пусть он проспится, а завтра я с ним поговорю.
Сережа встает на четвереньки, растирает по лицу снег и, поднявшись на ноги, шатаясь, идет в сторону соснового бора.
– Сереж, - обращаюсь к нему.
Ноль реакции.
– Куда он
– Тебе не все равно? – бурчит Зверь, проходя мимо меня в дом, - пусть проветрится немного.
– Он же замерзнет, - гляжу в удаляющуюся спину и обращаюсь к его друзьям, - ребят, он пьян, он же упадет и замерзнет.
– Не так уж он и пьян, сам вернется.
Да блин!
– Агеев! – кричу в сторону леса, - быстро вернулся!
– Пойдем, - тянет меня Леська, - если не вернется через десять минут, разбудим Даньку.
Нехотя с ней согласившись, захожу в дом.
Отметила Новый год Элечка! Умница!
Я ведь расстаться с ним по-человечески хотела, красиво. Сказать, мол, прости Коть, но мы с тобой очень разные, как пустыня и океан, как День и Ночь, как черное и белое, как Глория и Мелман из Мадагаскара. Может, даже, всплакнуть на его плече и тихо – тихо прошептать «Прости, родной…»
А не вот это вот все…
Через десять минут Агеев не возвращается. Я начинаю метаться из угла в угол, представляя, как на запах крови пришла волчья стая, и как в данный момент острые клыки вонзаются в его тело.
Жуть.
– Пошли, - командую Леське и бегу в номер Даньки и его подружки.
Пока я бужу не совсем трезвого Грачева, Леся пытается успокоить его девушку. Вроде бы, получается.
Покачиваясь и хмурясь, Даня одевается, и мы втроем спешим в сторону соснового бора, что окружает турбазу.
– Серега! – сложив ладони рупором, кричит Грачев.
– Сережа! – вторю ему.
Мы решаем включить фонарики на телефонах и разойтись в разные стороны. Я прохожу вглубь леса метров на тридцать и слышу Леськин голос.
– Он здесь!
Перепрыгивая через сугробы несусь в их сторону.
– Живой?
– Кажется, да!
Сидит на поваленном дереве, обхватив себя руками.
Идиот.
– Вставай, - Леська с Даней берут его с двух сторон подмышки и пробуют поднять в вертикальное положение.
– Я не чувствую ног, - гнусавит горе – насильник.
– Надеюсь, ты себе яйца отморозил, сволочь, - ворчит подруга.
Я накидываю ему на спину предусмотрительно захваченный с собой флисовый плед и обхватываю руками сзади.
– Давай – давай… пошел…
С горем пополам мы доводим бедолагу до дома и даже поднимаем на второй этаж.
– Надо его в горячий душ, - говорит Данька.
– Нет. С ума сошел? Надо хорошо укрыть и дать горячее питье. Тащи чай.
Общими усилиями усаживаем Агеева в кресло, а затем Грачев убегает за чаем и аптечкой.
– Эль, - шепчет мне Леська, - мне кажется, Скорую вызвать надо. У него обморожение.
Я присаживаюсь на корточки перед трясущимся моим бывшим парнем и рассматриваю его ступни.