PiHKAL
Шрифт:
Я вспомнила, как однажды ночью Шура сказал мне, что Урсула ни разу не смогла испытать с ним оргазм. Я была просто в шоке от услышанного. Я спросила у Шуры, хватает ли у него психологических знаний, чтобы понять, что это могло бы значить, после чего меня самым бесстыдным образом просветили насчет этой информации. Тогда я еще подумала, что вот она, другая сторона прекрасной, яркой, замечательной Урсулы.
Теперь, глядя в окно на мерцавшую в туманной дымке великолепную гору, я мысленно перебрала все, что знала, или думала, что знала, о женщинах, не способных испытывать оргазм, причем здоровых, нормальных женщинах, и поняла,
И такой диагноз обычно ставят мужчины, не так ли? После этого начинаешь им слегка не доверять. В конце концов, когда наши отношения только-только начинались, именно Уолтер сказал мне, что лишь вагинальный оргазм может считаться зрелым и что необходимость стимуляции клитора — явление незрелое и регрессивное или что-то в этом роде. Вот почему я симулировала оргазм все время, пока была замужем за Уолтером, и подлинное наслаждение доставляла себе лишь сама. Я не хотела, чтобы он считал меня незрелой женщиной. Я приняла на веру, что он знает, о чем говорит, раз уж он психиатр. И так продолжалось до тех пор, пока не началось движение в защиту прав женщин и не появились статьи, в которых говорилось о многом, о чем раньше не писали. Только тогда я наконец-то поняла, что Уолтер ни черта не знал о женской сексуальности.
Я проверила свое состояние. С момента приема прошел час, и я уже была на уровне плюс один.
Урсула может здорово запутать всех нас. Она может оказаться верной, преданной, способной на настоящее чувство и все такое. Может, она даже научилась получать сексуальное удовлетворение. С таким-то мужчиной, как Шура, который отдает немало времени сексу, это вполне возможно.
Я улыбнулась, возвращаясь к своим воспоминаниям. Как-то в самом начале наших отношений Шура отметил странную привычку американских женщин брить подмышки и ноги. Он сказал мне, что ему гораздо больше нравится, как поступают европейские женщины, не препятствующие росту волос. Как поделился со мной Шура, волосы — это один из самых сексуальных признаков женщины, и он не понимает желания сбривать их где бы то ни было. Я пошутила, сказав, что, возможно, это какое-то глубоко укоренившееся проявление педофилии в американской психике, добавив, что мне, в общем-то, самой нравятся волосы на теле. Без сомнения, в своих ранних фильмах Софи Лорен выглядит просто великолепно и с небритыми подмышками. Еще я пообещала Шуре, что, если буду жить с ним всегда, то с удовольствием откажусь от бритвы до конца своих дней.
Внезапно я осознала какую-то внутреннюю перемену и заметила, что допрыгнула до плюс двух всего лишь за последние пятнадцать минут. Я отчетливо чувствовала, что мое состояние изменилось, но никаких сильных зрительных эффектов еще не наблюдала. Никакой ряби или волн перед глазами не было. Ощущение усиления воздействия нарастало, словно мир собирался с силами и готовился передать мне некое послание. Однако это было обычное явление для переходной фазы, и оно имело место в случае с любым галлюциногеном.
Пора задавать серьезные вопросы и посмотреть, какие будут ответы. В конце концов, этот опыт может оказаться последним на долгое время. Начнем с простого: в чем смысл и цель жизни?
Ответ пришел ко мне без всякого
Ладно. Я рада, что мы это выяснили.
Тут последовало продолжение.
— Все существование есть проявление Единого разума. Аллах, Основание всего сущего, Я, Бог — вот некоторые названия того, что формирует самое себя, любит себя, ненавидит себя, учит себя и учится у себя, рождает и питает себя, убивает и пожирает себя, неизменно и бесконечно.
Я по-прежнему сидела застывшая, без малейшего движения. Потом сделала глубокий вдох и выдох.
Господи Боже мой! Попробуй уютно устроиться с ЭТИМ перед камином у себя дома!
Я почувствовала, что замерзаю. Это обычный озноб во время перехода, подумала я, и пошла за легким хлопчатобумажным покрывалом, в которое можно было завернуться.
Вернувшись обратно в свой уголок на диване, я сделала еще одну попытку.
Что такое любовь?
«Любовь — это когда говоришь «да» от всего сердца».
Теперь спросим про что-нибудь неприятное, подумала я, зададим вопросик, который всегда выглядывает из-за угла.
А как насчет той части… Бога, Оно или что там есть, которая убивает и уничтожает?
«Она служит жизни, она нужна, чтобы не дать циклу остановиться. На уровне Бога уничтожение и смерть тоже являются способом сказать «да» жизни».
Я не могу остановить этот процесс. Вопросы возникали сами собой, а ответы проталкивались внутрь меня мгновенно и безжалостно.
Это не объясняет одиночество, боль, садизм, пытки — всю жестокость и страдания! Почему темная сторона должна быть настолько темной, злой, такой ужасной?
«Чтобы существовала жизнь, в мире должна быть двойственность — да-нет, положительное-отрицательное, мужское-женское. Чтобы существовала жизнь, у Единого должно быть две половины, Инь и Ян, каждая из которых определяет себя через противоположную: свет не поймет, что он свет, пока не встретит тьму. Без этого дуализма будет лишь Семя, но не цветы. Тьма существует. Свет существует. И первая, и второй растут, изменяются и преобразовываются, ищут новые формы, выражают себя по-новому, уничтожают и вновь порождают себя вечно».
Мою душу тяготило серое, безжалостное бремя.
Я сошла с ума. Это не смешно. Хотела бы знать, будет ли во всем этом хоть какой-нибудь проблеск надежды.
«Внутри Инь есть островок Ян, как в пределах Ян есть островок Инь».
Господи, где же ЭТО оставит меня?!
«Там же, где ты начала».
Острый приступ отчаяния угрожал взять надо мной верх; я отпихивалась от него всеми силами.
Здорово. Спасибо огромное. Где искать сострадание, заботу и все остальное, когда в них нуждаешься? Где искать любовь в этой ужасной огромной вселенной?
«Ты ищешь сострадание и заботу в той стороне Единого, которая любит, во Христе и Будде, в Великой матери, в Кван-инь, в бесконечных формах любви вокруг себя. Все они живут в твоем «я» так же, как и их противоположности. Ты смотришь в свое сердце».
Все, что я вижу, — ужасное космическое равнодушие.
«Поскольку все мы являемся формами Единого, о равнодушии речи не идет, пока существует хотя бы одно существо, чувствующее удовольствие, печаль, боль или надежду. Все, что чувствует одно живое существо, чувствует и Единое. Все, что испытывает одно живое существо, испытывает и Единое. Единое — в каждом из нас, Единое — это все мы».