Пик тайной страсти

Саймон Нэйма

Он по-прежнему молчал. Не стал подтверждать ее догадку.

Но и не опровергал.

И это причинило ей боль. Хотя он был совершенным незнакомцем, и она даже не знала его фамилии.

– Вы совсем меня не знаете, – прошептала она.

– Тогда расскажите мне, зачем вы пришли сюда. – Он оперся локтем о стойку бара и наклонился к ней. Она уловила исходивший от него запах хвойного леса. – И на этот раз не лгите, – добавил он мягко, что менее наблюдательный человек счел бы за доброту. И этот человек был бы идиотом.

Ей хотелось сказать ему, чтобы он катился к черту. Она не обязана отчитываться перед

ним, он этого не стоит.

Но в глубине души ей хотелось… нет, ей было необходимо доказать ему, что он заблуждается на ее счет. Ей хотелось поделиться с этим мужчиной, которого она больше никогда не увидит, тем, чем она не могла бы поделиться ни с кем другим. Может быть, именно потому, что она его больше не увидит. Он не сможет использовать ее откровения против нее. Не сможет назвать ее неблагодарной или неверной.

Ей необходимо было быть честной. Хотя бы раз в жизни быть честной с кем-то и с самой собой.

– Моя семья, – выпалила она прежде, чем успела подумать. – Я прячусь от моей семьи.

Мика могла рассказать ему гораздо больше. О том, как с той минуты, когда приземлилась в аэропорту, родители непрерывно звонили ей с требованием срочно ехать к ним, чтобы присутствовать на званом ужине. И их не волновало, что она устала после восьмичасового перелета и недели деловых переговоров. Никто не сказал ей «рады видеть тебя», или «мы по тебе скучали». Просто потребовали, чтобы она срочно приехала к ним, потому что у них нечетное количество гостей за столом, а Дженет Холловей привела с собой сына, который занимается инвестициями. «И пожалуйста, приведи себя в порядок и, ради бога, не смущай гостей рассказами о своей скучной работе» – вот все, что ей сказали.

Она могла рассказать ему, что ее родители не остановятся перед тем, чтобы отправить за ней своего дворецкого, так что она решила спрятаться в баре.

Но Мика ничего этого не стала говорить ему. И уже пожалела о своих опрометчивых словах.

Выражение лица Ахилла не изменилось, но в его глазах вспыхнул огонь. И эмоции в его глазах превосходили простое сочувствие.

– Я тоже.

Мика уставилась на него в шоке. Два простых слова. Но они сказали ей о многом.

В его глазах было чувство единения, чувство сострадания и поддержки.

– Кто бы мог предсказать, что мы встретимся здесь?

Она поддалась искушению, которое мучило ее с первой минуты, когда увидела его. Протянув руку, она взяла прядь его длинных шелковых волос и потерла их между указательным и большим пальцами. Ее ладонь чесалась от желания пощупать его густую бороду. Она услышала, как Ахилл втянул воздух в легкие, но не отстранился. Вместо этого он пристально смотрел ей в глаза. Она отпустила его волосы и отодвинулась. Взяв свое пиво, она промочила пересохшее горло.

– На нейтральной территории, – добавила она дрогнувшим голосом, но пытаясь придать ему непринужденность.

Ахилл тоже поднял кружку и отхлебнул пива. Повисло напряженное молчание, а потом он поднял одну бровь и сказал:

– Да, это удивительно, особенно учитывая, что вы считаете Дэниела Крейга лучшим Джеймсом Бондом, чем Шон О’Коннери.

Она фыркнула:

– Я не откажусь от своих слов.

Ахилл покачал головой:

– Это просто святотатство.

Мика рассмеялась и, когда его красивые губы изогнулись в улыбке, мысленно

записала очко в свою пользу. Она была деловой женщиной и весьма успешной, пусть даже ее родители отказывались признать это.

Но в эту минуту все ее успехи померкли по сравнению с одной слабой, неохотной улыбкой.

О да, она явно запала на него.

И ей хотелось большего.

Она не смогла отбросить эту мысль, которая уже пустила корни в ее душе. Ее сердце бешено колотилось. А возбуждение, охватившее ее, не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала когда-либо ранее.

Впервые за двадцать девять лет ей захотелось броситься в огонь и сгореть в нем.

– Вы снова пялитесь на меня.

– Верно. – Она скрестила ноги и по его взгляду поняла, что это не ускользнуло от его внимания. Вероятно, он знал также, почему она сделала это. Но это движение не утихомирило сладкую боль, которая скрутила ее внутренности. – Это все еще беспокоит вас?

– Это зависит…

– От чего?

– От того, почему вы делаете это.

Мика облизнула губы и почувствовала, как ожили все ее нервные окончания, даже те, о существовании которых она не подозревала. И снова в его глазах мелькнуло понимание, и его взгляд остановился на ее губах. В ней вспыхнул огонь, который буквально приварил ее к стулу. То, чего он мог достичь одним взглядом… Господи Иисусе, это было просто нечестно.

– Потому что на вас приятно пялиться. Не делайте этого, – потребовала она, чувствуя, как он напрягся, а глаза его потемнели. Она чуть не застонала от чувства неудовлетворенности, которое охватило ее, и вместо этого заставила себя рассмеяться. – Это просто смешно. Вы должны быть снисходительны, ведь вы совсем не знаете меня, а я не знаю вас. А вы… вы весь… – Она махнула рукой. – Вы слишком…

– Слишком что?

Его тело не расслабилось, лицо было по-прежнему непроницаемым, но его голос…

Дрожь пробежала по ее телу. Ее дыхание остановилось. Грудь заныла. Она сжала бедра. Можно ли было достичь оргазма только при звуке голоса? Она, наверное, была первой, кому это почти удалось.

– Слишком… – Мика развела руки на ширину его плеч. – Слишком большой. – Она выдохнула и опустила руки. – Слишком красивый, – пробормотала она с дрожью в голосе, которую не смогла побороть. – Слишком гордый. В вас есть…

Огонь. Опасность. Страсть.

Столько страсти! И секс. Обещание горячего секса, который мог сжечь ее и оставить только пепел после себя.

Она впилась ногтями в ладонь.

– Вы слишком напряжены.

Ахилл молча смотрел на нее. И она изо всех сил старалась не ерзать под его пристальным взглядом. Старалась оставаться неподвижной, когда он наклонился к ней. А потом его дразнящий древесный запах окутал ее.

– Мика, идите сюда!

Ей следовало бы возмутиться, ей следовало бы почувствовать себя оскорбленной его приказным тоном. Следовало бы. Но нет. Вместо этого груз, о котором она не подозревала, упал с ее плеч. И ее дыхание стало свободным. Потому что, когда Ахилл схватил ее за лацканы пиджака, сминая тонкий шелк, и притянул к себе, она перестала быть Микой Хилл, деловой женщиной, руководящей несколькими департаментами, Микой Хилл, старшей дочерью Лоренса и Чериз Хилл, которые отличались финансовой безответственностью и нереалистичными ожиданиями.