Пикантное пари

Ли Джейд

– Ладно, – сказала она, чопорно сложив перед собой руки. – О чем вы хотите поговорить?

– Только о том, что случилось. И во всех подробностях. Знаешь, я доверяю майору. Он увлечен тобою довольно серьезно. Мне трудно поверить в его предательство. Я очень разочарована произошедшим. Очень разочарована. А теперь рассказывай что произошло в действительности.

София заморгала, глядя на тетю.

– А почему вы думаете, что произошло не то, о чем говори майор утром, а нечто другое?

Тетя Агата

сложила свои пухлые руки, выражение ее лица было едва ли не оскорбленным.

– Я не глупая гусыня, София. Майор совсем не производи впечатление человека, которого кусок разбитого стекла может удержать от того, чего он желает.

– Однако…

– И я никогда не видела, чтобы ты причинила вред хотя бы мухе, не говоря уже о человеке. Ты никогда не смогла бы порезать майора, что бы он ни делал.

София даже не знала, обижаться ей или нет.

– Моя честь была под угрозой, – сказала она упрямо.

– Вздор.

София уставилась на тетю, но старушка тоже строго глядела ей прямо в глаза. В итоге ее нервы оказались крепче. Тяжело вздохнув, София повалилась спиной на подушки.

– Разумеется, вы правы. Мне никогда в жизни не было так страшно, как тогда, когда он порезал себя.

– Но зачем он это сделал?

Она заморгала, вдруг ощутив, как по ее щекам потекли слезы.

– Он сделал это, чтобы спасти мою репутацию, – прошептала София.

А потом София Ратберн, Снежная Королева, зарыдала во весь голос.

Что касается слез, горькая правда заключается в том, что, как бы человек ни желал того, он не может долго выносить такое напряжение разрывающих сердце чувств. Особенно в том случае, если этот человек склонен мыслить рационально и совершенно не понимает, отчего слезы льются так легко. Что-то подобное говорила себе София, прежде чем прошло полчаса. Хотя она никогда раньше в своей жизни не плакала так долго и так сильно, в конце концов слезы все-таки иссякли, оставив ее изможденной и опустошенной, и на душе у нее было не легче, чем до этого.

– Что со мной не так? – спросила она подушку.

– А ты не знаешь? – ответила ей тетя Агата.

София, по правде говоря, даже не догадывалась, что ее пожилая родственница по-прежнему здесь. Ей хотелось остаться наедине со своим горем. Но затем, почувствовав ласковое похлопывание по плечу, София вынуждена была признать, что благодарна тете за то, что та находится рядом с ней. Она нуждалась в ясности ума, поддержке более опытной и мудрой женщины. И она обратила взор на человека, которого любила больше всех на свете.

– Скажите, что мне делать? – прошептала она.

Ладонь тети Агаты соскользнула с плеча Софии, чтобы на этот раз похлопать племянницу по щеке.

– Подумай сама об этом, моя дорогая. Я не сомневаюсь, что скоро ты сама поймешь, что тебе делать.

Странные интонации в голосе

тетушки заставили Софию в отчаянии схватить родственницу за руку.

– Тетя…

Гонг.

Обе женщины вздрогнули, услыхав его звук, но лишь тетя Агата, вздохнув, встрепенулась в смятении, и ее лавандовые ленты пришли в движение.

– Ах, боже мой, звонят к обеду, а я даже не одета как следует.

София еще крепче сжала руку тети.

– Но…

– Все, все, – сказала старушка, ласково освобождаясь от пальцев племянницы. – Ну, ничего не поделаешь. Всем этим несчастным гостям придется принимать меня такой. В конце концов, я их сюда не приглашала.

София побледнела и, устыдившись, тут же забыла о своих слезах. Она ввергла в хаос не только свою жизнь, она также умудрилась уничтожить спокойствие в тихом дотоле доме своей те тушки.

– Простите меня, пожалуйста, за это нашествие.

Тетя Агата подмигнула, и в ее глазах блеснул озорной огонек.

– Это ерунда, моя дорогая! – воскликнула она, вставая с кровати. – Это самое яркое событие за последние много лет. Я уверена, это справедливо и для большинства жителей в нашем графстве.

София лишь застонала, а тетя, рассеянно похлопав ее по плечу, направилась к двери, и ленты на ее платье все так же развевались.

– Ты отдохни, – бросила она через плечо. – Завтра все будет хорошо.

Утро выдалось до омерзения прекрасным. Первым довольно малодушным побуждением Софии было спрятаться и не показываться всю следующую неделю. Однако она понимала, что незваные гости тетушки не уедут, пока до тошноты не обмусолят ее травму. Поэтому, чтобы не злоупотреблять ограниченными средствами тети, она вызвала Мэри и принялась одеваться.

Выйти из спальни было выше ее сил, но появившаяся Друзилла помогла ей в этом, заставив поскорее преодолеть предстоящий путь.

– Доброе утро, моя бедняжка! – воскликнула эта змея, врываясь в спальню Софии. – Ах, я вижу, ты уже одета. Прекрасно, хотя, боюсь, этот оттенок синего не совсем тебе идет. От него у тебя крути под глазами. Ну ладно, не обращай внимания. Мы опаздываем к завтраку, а тебе обязательно нужно поесть. Кроме того, неудивительно, что ты выглядишь неважно после всего, что пережила.

Болтая без умолку, Друзилла отодвинула Мэри в сторону и двинулась по комнате, беря в руки то одно, то другое, ничего не упуская из виду. София лишь сопровождала ее взглядом, отмечая, что ее темные волосы прекрасно оттеняют безупречную кожу. Многие годы они с Друзиллой боролись за статус королевы красоты.

Поначалу Софии не было до этого никакого дела. Более того, она с радостью оставила бы это место кому угодно, но Друзилла была хваткой, злобной, коварной, и все другие нехорошие эпитеты, которые София могла вспомнить, к ней подходили.