Пикантный аккорд для тихони
Шрифт:
— Ну, спасибо, — мальчишка по характеру мне очень напоминал Зеленоглазку. Такой же хмурый, закрытый, но то же самое время добрый и отзывчивый. Что бы не говорили его вербальные знаки, я уже тогда знал, что понравился ему, как потенциальный ухажёр его сестрицы. — Так, значит, работает мужская солидарность? — вопросил он не без намека.
Упс! А вот этому, кажется, научил его уже я.
— Держи, — вытянул из кармана два билета на свой концерт в Москве, что был первым в турне. Ну, и кое-какую дополнительную информацию. — Это контакты девяти безотказных
— Поешь ты круто, — не стал отпираться Алексей, криво улыбнувшись. Я уважал людей, что так просто могли сознаться в симпатии к кому-либо или чему-либо, как, например, к моей музыке. Намекнуть ему что ли, чтобы Дашу поднатаскал в этом плане? — Но не смей обижать мою сестренку.
Я вздохнул. Ох уж эти малолетние защитнички…
— Молоко ещё не обсохло, чтобы такое заявлять, — серьезно произнёс, глядя ему прямо в глаза. Паренёк испугался больше от внезапности, поэтому отступил. — Ладно, шучу, — тут же улыбнулся. — Даша со мной в полнейшей безопасности.
Мне послышалось, или этот мальчишка сейчас облегченно выдохнул? Впрочем, какое мне дело, если я уже собирался уходить.
— Давно хотел сказать, — затормозил меня своими словами в спину Алексей. — Спасибо, что вытащил ее тогда. После приезда отца. Я очень переживал, что это сломает ее.
— Пустяки, — не оборачиваясь, отмахнулся. — Я бы сделал это снова.
Глава 20.1. Даша
Это была плохая затея!
Все пошло по не плану с самой первой минуты. Для начала: мне было нечего надеть! Нет, конечно, я не собиралась прихорашиваться, надежде всё-таки столкнуться с Лукьяном.
— Никаких надежд, — так я и сказала, смотря на своё отражение в зеркале, оставляющее желать лучшего.
Только вот проблема была в том, что вся одежда для выхода из дома, которую я успела прихватить с собой при поспешном переезде к брату, накануне вечером была заброшена в стиральную машинку и благополучно забыта. Теперь я стояла в одной растянутой домашней футболке, удерживая в руках комок вещей, пропитанных влагой.
М-да уж, ситуация…
Но вернуть подарки нужно было как можно быстрее, иначе Лукьян мог поддаться своему самолюбию и посчитать, что я все оставила себе.
Не то, чтобы не хотела, инструменты действительный были прекрасного качества и грели душу одним своим видом. Да и парни мне никогда не дарили подарки… Но нет! Это все… слишком для меня!
Поэтому, второпях разместив мокрую одежду на сушилке, поспешила к шкафу, что стоял в комнате Леши. Оставалось только надеяться, что он не сильно разозлится… К тому же, я как раз довольно давно присмотрела у него отличную футболку. И, конечно же, толстовочку…
Джинсы пришлось надевать слегла влажные, но это лучше, чем ничего. Из квартиры родственника выходила во всеоружии. В смысле, с тяжеленным пакетом наперевес.
Второй моей неудачей стал как раз-таки именно он, а если быть точнее — его непрочность. Стоило
Прохожие сновали туда-сюда, недоуменно поглядывая на меня, как на воришку. Если предположить, то возможно я так и смотрелась: в тёплой толстовке не по размеру, с косым пучком на голове и горящими от ужаса глазами. Быстро распихала все, что возможно, по карманам, остальное же схватила в охапку. Пришлось в ускоренном темпе бежать до ближайшего магазина. Но те, как на зло, вдруг испарились.
И это называется пешая доступность продуктовых?
Опустив руки, я присела на ближайший сухой бордюр, поскольку поблизости не было ни одной скамейки, и опустила голову. Сквозь мокрую ткань джинсов бетон чувствовался, как будто я сидела на нем голой, кхм, пятой точкой. Противные мурашки пронеслись по спине, мешая думать.
— Дочка, не сиди на холодном. Тебе же детей ещё рожать, — внезапно прозвучал голос сбоку, привлекая мое внимание. Милая бабулечка в платке стала единственной, кто не прошёл мимо. Она грозно смотрела в мою сторону, нахмурив густые поседевшие брови.
— Простите? — не поняла сути ее слов.
— Застудишь же все там, — на последнем слове она сделала особенный акцент.
И до меня наконец дошло. Я подскочила на ноги, вновь выронив губную гармошку, которая за сегодня успела пройти все круги ада. И в луже побывала, теперь ещё и в грязи повалялась, представляя из себя теперь не эксклюзивный музыкальный инструмент, а скорее пирожок, слепленный каким-нибудь трехлетним ребёнком ради забавы из того, что было.
Только вот мне было не три года. Я тут же подняла вещь, бережно обтерев ее ладонями.
Бабулечка лишь презрительно фыркнула, а я подумала, что сейчас начнутся нотации на тему чистых рук, однако она меня удивила.
— Чудная ты, — проговорила она. — Пойдём, умоешься хоть.
— Извините, но я спешу, — борясь с оторопью, попыталась отказаться, но куда уж там.
Пожилая женщина ловко выхватила из моих рук все музыкальные инструменты и забросила в свою сумку на колесиках. Клянусь, я даже и слова против не успела сказать!
— Вечно вы куда-то спешите, молодёжь. А жизнь-то, вот она. Прямо перед глазами, — пробурчала бабулечка и куда-то пошла. С моими инструментами в сумке. То есть Лукьяна!
— Стойте, подождите, — сорвалась с места, норовя догнать весьма бодрую старушку. — Куда Вы? Зачем Вы?
— Куда, зачем, — передразнила меня она. — За надом!
Оказалось, старушка не была уличной воришкой или попрошайкой. Звали ее Серафима Романовна. Она привела меня в свою старенькую квартирку, что располагалась в соседнем доме и тут же отправила умываться. Я так поняла, она приняла меня за побродяжку и искренне хотела помочь.
— Давно ты так? — усадив меня за стол и вручив кружку чая, кивнула она на меня, незаметно пододвигая блюдце с горкой черствых сушек на нем.