Пикировщики
Шрифт:
Невольно припоминается, как наши шефы приглашали к себе на предприятия и заводы: «Вот окончится война...» Особенно агитировали специалистов инженерно-авиационной службы. Возросшая квалификация и опыт наших инженерно-технических кадров позволили уже к тому времени освоить скоростной метод ремонтных и профилактических работ на материальной части, обеспечивая при этом их надежное качество. А в том, что дивизия стала гвардейской, большая заслуга конечно же принадлежала и нашему инженерно-техническому составу, организаторам инженерно-авиационной службы — коммунистам инженер-подполковнику Н. А. Зиханову, инженер-майору А. А. Голубеву,
Узами крепкой фронтовой дружбы связала меня война со старшим инженером дивизии Н. А. Зихановым. Спокойный в любой обстановке, Николай Александрович дело свое знал хорошо, любил и, помню, как-то легко ему удавалось доставать все необходимое, что требовалось для боевой работы. Случалось, что в полках недоставало каких-то запчастей. Не ожидая, когда они поступят по разнарядке, наш инженер садился на У-2 и летел к главному инженеру воздушной армии — пустым оттуда он никогда не возвращался.
Николай Александрович, между прочим, управлял «кукурузником» сам. И вот однажды возвращался он из очередной «побывки» на складах воздушной армии. Самолет, можно сказать, едва летел: на плоскостях У-2 были прикреплены две подмоторные рамы для «пешек», была до отказа заполнена запчастями и кабина летчика. И вдруг из-за облаков на него стремительно рванулись два «фоккера»...
В тот день, а случилось это 18 февраля, я возвращался из политотдела армии тоже на У-2. Маршрут от Сырокоренья до нашего Коровина пролегал над заснеженными смоленскими полями, изредка под самолетом проплывали небольшие перелески, кустарники. В воздухе было спокойно, но по опыту я знал — ухо держи востро: немцы любили выслеживать в прифронтовой полосе одиночные транспортные да связные самолеты, а потом нападали на них. За каждый сбитый У-2 немецким летчикам давали Железный крест.
Я летал на своем беззащитном У-2, всячески соблюдая меры предосторожности: на бреющем опускался в балки, прижимался к лесным опушкам и, крутя головой чуть ли не на все 360 градусов, зорко всматривался в серое февральское небо. В этот раз на середине пути где-то по курсу я заметил пожар. Сильный ветер стлал по земле полосу черного дыма. Подлетаю ближе, вижу: горит У-2. Рядом с ним летчик в кожаном реглане нараспашку — машет руками, зовет на помощь. Я покачал машину с крыла на крыло и, выбрав вблизи ровное место, произвел посадку. Ко мне тут же подбежал пилот с горящего самолета, в котором я узнал нашего инженера.
— Что случилось, Коля? — спрашиваю Зиханова.
— «Фоккеры», сволочи!.. Подожгли с четвертой атаки. Мне с грузом, подвешенным под крыльями, хоть плачь: нельзя ни маневрировать, ни прибавить газу...
Николай Александрович, расстроенный, что не смог спасти самолет, рассказал о подробностях встречи с фашистскими истребителями. Дело в том, что немцы пытались добить летчика и после его посадки — принялись пикировать и осыпать его очередями из пулеметов. Зиханов отбежал в сторону, пытался замаскироваться в снегу, но снег оказался очень твердым и зарыться в него не удалось. Судьба, что ли, смилостивилась: ни пуля, ни снаряд его тогда не задели, а фашисты, считая, что летчик убит, ушли восвояси.
Смотрел Николай Александрович на свой полыхающий У-2 и с досадой говорил:
— Жалко машину. На редкость летучей была...
— А я поздравляю тебя со вторым рождением, — поддержал я Зиханова и, устроив
Словом, знали шефы-краснопресненцы, кого отбирать себе на послевоенные дела в народное хозяйство. Наша-то дружба с тружениками Краснопресненского района столицы зародилась еще в июньские дни 1942 года, когда дивизия базировалась на подмосковных аэродромах. Она развивалась и крепла с каждым месяцем. Многие предприятия района райком партии распределил и закрепил за полками дивизии, так что встречи с москвичами каждый раз выливались в настоящую братскую манифестацию.
С глубоким уважением мы относились к инициатору и главному организатору шефских связей заведующему военным отделом Краснопресненского РК ВКП(б) М. С. Федорову, большому энтузиасту этого дела. Все выезды делегаций краснопресненцев организовывал и возглавлял он сам. А в дивизии надежным связным между политотделом и райкомом партии стал мой помощник по комсомольской работе — неутомимый и расторопный капитан Д. Б. Одноглазов.
Специальных делегаций для связи с шефами мы — по понятным причинам военного времени — не посылали, но старались использовать служебные поездки авиаторов и в столицу, и на авиационный завод, где получали самолеты. Заезжали к шефам наши пилоты и после излечения в тыловых госпиталях — всех на Красной Пресне встречали и принимали, как родных.
А вот над детскими учреждениями района мы шефствовали особенно внимательно. По инициативе комсомольцев в дивизии собирались значительные суммы денег на приобретение детям школ и дошкольных заведений подарков, на покупку им одежды, обуви. Только к 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции от дивизии на нужды ребят поступило 70 тысяч рублей.
Сохранились письма, в которых юные краснопресненцы и их воспитатели благодарят нас за отеческую заботу. Сейчас эти волнующие документы — уже история. Я приведу некоторые из них.
«Бойцам и офицерам 3-й Смоленской авиачасти.
Средняя мужская школа № 105 и средняя женская школа № 592, находящиеся на 4-й улице Шелепихи, дом 15, Краснопресненского района гор. Москвы, получили от вас четыре тысячи рублей (4000 рублей) на подарки учащимся к празднику Великого Октября. Эти деньги были вручены вместе с ордерами на пошив обуви, платьев и верхней одежды детям фронтовиков, инвалидов Отечественной войны и детям воинов, погибших в боях за Родину.
То, что вы, защищая Родину, не забыли прислать к празднику деньги и подарки, тронуло до слез и детей, и сотрудников школы. Спасибо вам, дорогие, за эту заботу. Учащиеся отличной учебой ответят на это.
Желаем вам боевых успехов, сталинские соколы! Бейте ненавистных оккупантов, сделавших многих ребят сиротами и калеками.
Директор школы А. Леонова,
Председатель учкома Татьяна Романович,
комсорг школы К. Морозова».
Или вот письма ребят.
«Бойцам и командирам 3-й Смоленской гвардейской дивизии.
Я, ученик 5-го класса «Б» 110-й средней школы г. Москвы, получил от вас к празднику Октября 150 рублей. Спасибо вам за оказанную помощь. Мой отец, подполковник, тоже на фронте. Мама умерла в 1941 году. Я живу у тети со своим младшим братом. Учусь на «хорошо» и «отлично». Дисциплина у меня тоже хорошая. Буду стараться учиться еще лучше.